Талтос. Энн Райс

вдруг почувствовала себя ужасно, и слезы полились из ее глаз, как у маленького ребенка, а плечи начали вздрагивать.

      – Послушай, детка, говорю же, она замолчала еще накануне, – повторил Майкл. – Могу передать тебе ее последние слова. Мы сидели вон там, у стола. Она пила кофе. И сказала, что умирает от желания выпить чашку новоорлеанского кофе. Я приготовил ей целый кофейник. Прошло примерно двадцать два часа, после того как она очнулась, и она еще не спала ни минуты. Может, в том-то и дело. Мы продолжали разговаривать. Ей необходимо было отдохнуть. Она сказала: «Майкл, мне хочется выйти на улицу. Нет, Майкл, погоди. Мне хочется немножко побыть одной».

      – Ты уверен, что это последнее, что она сказала?

      – Абсолютно. Я хотел всем позвонить, сообщить, что с ней все в порядке. Может быть, я ее напугал? Ведь именно я это предложил. А после того как я проводил ее на улицу, она не сказала больше ни слова. Так и молчит с тех пор.

      Он взял что-то со стола. Это оказалось сырое яйцо. Майкл резко стукнул им о край пластиковой чаши блендера и разделил скорлупу пополам, высвобождая липкие белок и желток.

      – Не думаю, что ты ее вообще расстроила, Мона. Я очень в этом сомневаюсь. Но лучше бы ты ей об этом не рассказывала. Если хочешь знать, я бы и сам мог с этим справиться – рассказать ей, что изнасиловал ее несовершеннолетнюю кузину прямо на кушетке в гостиной… – Он пожал плечами. – Женщины так поступают, сама знаешь. А потом говорят совсем другое. – Он укоряюще глянул на Мону, и в его глазах блеснуло солнце. – А потом еще и рассказывают, хотя мужчины предпочитают помалкивать. Но суть в том, что она, скорее всего, тебя не слышала. Не думаю… Ей просто плевать.

      Майкл замолчал.

      В блендере пенилось нечто противное на вид.

      – Мне очень жаль, Майкл.

      – Милая, не надо…

      – Нет, понимаешь, я-то в порядке. Она не в порядке. А я в порядке. Ты хочешь, чтобы я ей отнесла эту гадость? Но это ведь жуть, Майкл, настоящая жуть! Выглядит тошнотворно.

      Майкл посмотрел на пену невообразимого цвета.

      – Надо еще раз взбить, – решил он.

      Он вернул на место резиновую крышку блендера и нажал кнопку. Послышался неприятный звук вращавшегося винта, жидкость в чаше подпрыгнула.

      Может, лучше было бы и не знать о яйце.

      – Да, и я на этот раз добавил побольше сока брокколи, – сообщил Майкл.

      – Боже!.. Не удивлюсь, если она не станет это пить. Сок брокколи! Ты что, пытаешься ее убить?

      – О, она выпьет! Она всегда пьет. Пьет все, что я перед ней ставлю. А я стараюсь положить туда побольше полезного. А теперь я вот что тебе скажу. Если она не слушала твою исповедь, то, как мне кажется, потому, что для нее это не было сюрпризом. Все время, пока Роуан лежала в коме, она все слышала. Она сама мне сказала. Она слышала, что говорили люди, когда меня не было рядом. Конечно, никто из них не знал о нас с тобой и о нашем… Ну ты понимаешь… О нашем