Константин Петрович Победоносцев: великий инквизитор или рыцарь православной монархии?. Дмитрий Половинкин

в каком-то смущении, но в то же время гордый тем, что и он, так же как и все большие, стоит со свечой, и сердце прыгает от волнения. „Молись, – шепчет ему мать, – Христос идёт“. Таинственный трепет ожидания впервые нападает на душу, и точно кажется ребенку, что здесь Христос, о Котором так много говорила ему мать ещё нынешним утром, и он видит перед собою картину из большой своей книги, как шествует Христос, сидя на осляти, посреди народа, столпившегося на улице, облепившего заборы и кровли, как стелют Ему по дороге ковры и одежды, как матери подносят Ему детей, и дети кричат Ему: „Осанна!“ И долго после того чудится ребёнку торжественная картина, когда на другой день играет он принесённою из церкви вербою и лепит фигуры из своей свечки. И на другой год, едва подходит весна, он уже нетерпеливо спрашивает у матери: „Скоро ли вербы? Скоро ли вербы? Скоро ли вербы? Скоро ли пойдём в церковь и зажжём опять свечки?“

      Сладкий трепет чудесного! Святое ожидание! Бессознательное чувство радости, обнимающей детскую душу! Знает ли ещё вас душа человека, далеко оставившего за собою детство со всей бессознательностью чистых его впечатлений? Счастлив тот, на ком хоть отблеск этого детского чувства отражается поздней порою жизни в церковном празднике Вербного воскресенья».

      Светлая ночь Воскресения.

      «Пришёл Великий вечер. Огни погашены. В доме настала тишина. Все улеглись на покой в ожидании торжества. Шум на улицах умолк: и там всё чего-то ждёт, к чему-то готовится. Сидя у моей детской кроватки, уговаривала меня уснуть старая няня. Никогда уговоры её не были так усердны и убедительны, как в этот вечер, под праздник Светлого Воскресения, и никогда детское упрямство не было так настойчиво. Как можно заснуть вечером, когда целый день был одною весёлою песнею о той радости, какая будет завтра, когда с самого утра начинался ряд тех необыкновенных явлений, которые всегда совершаются в доме перед большим праздником и всего более привлекают и занимают детское воображение. Вчера ещё кончилось целых два дня продолжавшееся мытьё, чищенье и убиранье: сегодня с утра целый дом смотрит заново, свеж, выметен и украшен: новым духом веет от него, духом радостного ожидания. А сегодня начались новые работы; сегодня, как только пришли от обедни, все занялись малыми делами – готовят платья, красят яйца; дети перебирают свои игрушки и, подражая большим, чистят и моют маленькое своё хозяйство. Сколько новых толков поднялось в этом маленьком мире, сколько суеты и забот о том, что для взрослого давно потеряло всякую цену, а для ребёнка составляет важное дело, великое событие! Завтра „Христос Воскрес!“, завтра праздник! И никогда не понять взрослому, сколько прелести для ребёнка в одном этом слове: праздник! Старшие дети знают, что они пойдут к заутрене вместе с большими, и вместе с большими улеглись они спозаранку в ожидании ночи. Старшие дети хотят спать и не могут: маленькие дети могут и не хотят. И как им спать, когда отовсюду из кроватей слышится шёпот, слышатся отрывистые переговоры о том, что завтра будет, что