Летальный калибр. Джина Саат

стал его отдушиной, ведь в препараты для детей добавлялся высокоэффективный яд.

      С тех злополучных пор Феликса Хазенауэра не стало, его заменил Лекарь – человек, знающий, что такое любовная одержимость и месть, но не ведающий жалости и милосердия.

      При виде малышей на детской площадке или молодых мам с колясками он глушил ярость, застилающую глаза, накрывающую, словно гигантская волна, транквилизаторами вперемешку с ударными дозами коньяка.

      «Как вам мой динозавр?» – мальчик лет пяти доверчиво смотрел на Лекаря, протягивая ему разноцветный карандашный рисунок.

      Он равнодушно посмотрел на ребенка и отвернулся.

      «Умножайте свои молитвы, пока вы помните Бога, чтобы, когда вы его забудете, он вспомнил о вас». Эту цитату он услышал в церкви лет двадцать назад.

      Возможно, ему стоило вспомнить о Боге чуть раньше. Однако сейчас, когда пути назад не было, он желал только одного: чтобы Бог забрал его к себе, туда, где любовь всей его жизни еще жива.

      Глава 5

      «Доброе утро, мадам Бауэр», – мсье Ларош легонько приложился губами к ее руке. Его улыбка, так же, как и манеры, были неизменно безупречны.

      Накануне вечером Анна прибыла наконец в Танжер, предварительно забронировав номер в одном из роскошных местных отелей. Однако бронь пришлось отменить: ее сегодняшний визави предпочитал принимать на своей вилле со множеством, один краше другого, уютных домиков для гостей. Идея была в том, чтобы каждый домик был в своем, индивидуальном стиле и цвете, как и города Марокко.

      К примеру, был домик Casablanca с белыми стенами из глины и камня и белоснежным убранством от низких диванов в восточном стиле, которые здесь называли причудливым словом «оттоманка» – до кофейных принадлежностей.

      «Как же все идеально продумано!» – восхитилась про себя Анна, которой предварительно провели экскурсию по каждому из домов.

      Себе она выбрала домик под названием Marrakech.

      Сама вилла мсье Лароша была выполнена в стиле мореск и сочетал мавританские архитектурные традиции и элементы европейского ар-деко.

      «Доброе утро, мсье Ларош!» – Анна выглядела по-деловому скромно. Костюм свободного кроя нежного бежевого оттенка очень подходил ее медно-рыжим волосам и оливковому цвету кожи.

      Рене Ларош был высоким, сухощавого телосложения брюнетом, источавшим аромат дорогого парфюма с нотками бергамота и ветивера. Одет он был, на первый взгляд, небрежно, однако разбирающийся в моде человек легко бы узнал в нем редкого франта и эстета. Вещи были пошиты у портного по индивидуальному заказу.

      «Истинный француз, – думала про него Анна. – Больше всего он печется о внешнем лоске. Но только на первый взгляд…»

      Ларош был превосходным бизнесменом, державшим в голове тысячу цифр, включающих объемы поставок своего товара покупателям по всему миру и количество вновь нанятых сотрудников для переборки ягоды.

      В качестве его товара сомневаться не приходилось. Голубика была выращена на кокосовом