Жестокие игры. Ульяна Громова

метрах, кузнечиком не выпрыгнул. На девчонку не смотрел – всю душу вымотала! Сейчас лупить по стене возле ее лица хотелось сто раз кряду. Или двести. Дал круг вокруг парка. Потом второй. Как бешеный заяц, убегал от себя и от нее, держа рядом. Она молчала, а я на третьем круге ларек с мороженым увидел. Остановился, два ведерка взял: с джемом из малины – для меня, зеленое яблоко – для нее. Попросил у продавщицы две ложки пластиковые и вернулся за руль. Закатился опять в ее двор, сунул ей в руки банку килограммовую:

      – Ешь!

      Она взяла робко, открыла осторожно, царапнула по краешку порцию с горошину, языком слизнула, ложку между губ сунула и сжала… Я это все взглядом проводил, и член чуть трусы не порвал.

      Вцепился в свое ведро, черпанул от души.

      – Ты мороженое поесть приехал? – осмелела она.

      – Угу, – буркнул я, набивая рот порцией с обилием джема.

      А сам мысленно уже раздел ее и языком в этом малиновом джеме ее сосочки облизал, весь животик вымазал и ниже сползал, так лизнуть ее бугорок хотел, пройтись языком по складочкам, вычистить их от влаги возбуждения как следует…

      – Можно у тебя попробовать? – услышал.

      Чуть ложку не проглотил.

      – Ч-чего?

      Повернулся к ней, аж дыхание потерял. Она уже джем в моем ведре на ложку собрала и мороженное отколупывала, а я смотрел на такое близкое, склоненное над моими ногами, лицо, и мысли такие непристойные в голову лезли: ведерко отодвинуть, член вытащить и дать ей попробовать. Пока представлял, она полную ложку наковыряла и поднялась, на меня смотрит и в рот розовый шарик сует. Сглотнули вместе.

      Надо было черничное брать.

      – У тебя вкуснее, – сообщила она и подтек джема с ложки языком слизала.

      Меня как спицей насквозь прошило. Сунул ей в руки свое ведро и ложку, снова машину завел, выкатился на дорогу и, как возбужденный кот, которому скипидар под хвост плеснули, помчался в город.

      Он уже огнями расписался, светился весь, пробки рассосались. Куда ехал – сам не знал, просто хотел, чтобы Маринка рядом была, мысли в порядок привести, от развязных фантазий отвлечься. Музыку включил. Тепло, уютно стало. Поговорить захотелось.

      – Что ты в сауне делала? – спросил я и повернулся к девчонке, краем глаза за полосой следя. Разглядывал ее лицо, в полумраке салона машины такое красивое.

      – Работала, – пожала она плечами.

      – Когда теперь на смену? – зло спросил, чувствуя, что закипаю снова.

      – Я ушла оттуда.

      Даже яйцам легче стало. Пот со лба утер – когда только вспотел так? Сделал обогрев поменьше.

      – Ты ешь-ешь, – заулыбался, как придурок, – пока все не съешь, домой не повезу.

      – Два кило мороженого?! – засмеялась она. Весело так, непринужденно. Я невольно залюбовался ей. Правда красивая. И смех у нее красивый. И сиськи сто процентов тоже красивые. – Я ж с ангиной свалюсь!

      – Зато под ногами не будешь путаться.

      Блядь! Я это вслух ляпнул?!

      Чуть чуб себе не выдернул от досады на самого себя.