Агент особого назначения. Роман Ким

с марихуаной и героином одному филиппинцу, живущему в Абердине. А малаец Азиз показал, что он в ту ночь несколько раз пил чай из термоса и чувствовал себя нормально. Но, сделав несколько глотков около двух часов ночи, вдруг захотел спать и вскоре заснул. Незадолго до этого в спальню телохранителей заходил Лян и крутился возле столика, на котором стоял термос. Таким образом выяснилось, что Лян причастен к торговле наркотиками и что он, вероятно, подсыпал что-то в чай и усыпил Азиза.

      – Значит, господин Фентон стал собирать показания против Ляна? спросил Ян.

      – Да. Лян, вероятно, доживает последние дни на воле.

      Ян неосторожно шевельнулся и простонал от боли:

      – А как Вэй Чжи-ду?

      Шиаду сказал, что Вэй был очень встревожен вызовом Лю-малыша в полицию. Оказывается, кто-то сообщил полиции о том, что мальчик опознал Вэя. Фентон самолично допрашивал Лю-малыша.

      – И что же решили?

      – Фентон считает, что одного заявления мальчишки еще недостаточно. Вот если еще кто-нибудь даст показания на Вэя, тогда другое дело… К тебе приезжали из полиции?

      – Приезжал помощник инспектора, но я ему ничего не сказал о Вэй Чжи-ду.

      Шиаду поднял одну бровь.

      – Почему?

      – Надо проверить… Лю-малыш мог ошибиться, или наврать. – Ян пристально посмотрел на Шиаду. – А вы не знаете, где был господин Вэй, когда выстрелили а меня?

      – Могу сказать точно. Он сам рассказал мне обо всем. После того как он прогнал тебя, ему позвонили от имени одного приятеля и попросили скорей прийти на пристань к пароходу «Ингрид Бергман» – получить интересующие его журналы и книги. Он пошел на пристань, но парохода с таким названием не нашел и вернулся в гостиницу. И узнал, что тебя подстрелили.

      – Значит, его не было в гостинице… – голос Яна дрогнул, – когда в меня выстрелили?

      – Нет, не было. – Шиаду стал разглядывать свои слегка накрашенные ногти. – В общем, мне кажется, что дело теперь пойдет быстро…

      – Начинается самое интересное, – Ян простонал сквозь зубы и ударил кулаком по подушке, – а я тут валяюсь…

      Шиаду улыбнулся уголками губ.

      – Виновата не подушка, а тот, кто хотел убить тебя. Скорей поправляйся и примись за него.

      К вечеру у Яна поднялась температура, к нему перестали пускать. Ему запретили подходить к телефону в коридоре и читать книги. Температура стала нормальной только к концу недели. С головы и плеча сняли бинты. На виске остался шрам.

      В воскресенье утром явился Чжу. Он был явно взволнован.

      – Большие дела начинаются, – сообщил он. – Неделю тому назад в сопровождении военного судна пришел пароход из Тайбэя. Была начата срочная погрузка, и чанкайшистские надсмотрщики вовсю понукали грузчиков. Потом вдруг придрались к троим и увели на военное судно. Грузчики потребовали освобождения товарищей и бросили работу. Тогда английская полиция очистила пристань от грузчиков, с чанкайшистского судна спустили кули, чтобы продолжать погрузку. Мы решили начать общую забастовку докеров,