Леди предбальзаковского возраста. Анна Былинова

засечем время… Раз!.. Раз!.. Ей богу, за одну секунду! ну Машка – жонглерша!

      Катька смотрит на Аньку и шипит:

      – Работайте!.. Если не успеем до конца смены сто коробок собрать, начальство вздрючит!

      – Мы и так работаем! – буркнула Анька и многозначительно посмотрела на меня.

      К часу дня бабка бросила последнюю коробку и выдохнула:

      – Все! Я на обед.

      Катька Джабраилова хищно повела крупным носом в сторону бабки, словно пыталась унюхать что та принесла на обед.

      – А коробки кто будет складывать?

      – А меня не е..т, – буркнула бабка, победоносно глянув на "зеленую" нашу бригадиршу: все чувствуют "зеленость" новоявленных бригадирш и все подсознательно ощущают потребность прощупать компетентность и характер новоньких бригадирш. – у меня по закону обед.

      – Так людей не хватает! – взвизгнула Катька ей в потную натруженную спину, тем самым не пройдя проверку. Бабка, даже не обергнувшись, показала тонкий среднйи палец.

      Алия встала со стула и пошла на место бабки, Катька вздохнула с облегчением и принялась с удвоенной скоростью хватать печеньки с ленты и засовывать в противно трещащие коробочки.

      – Придется по одному ходить сегодня. Даже на подмену нам восьмого не дали, – шепнула я Аньке.

      Вдвоем ведь всегда веселее бегать в курилку.

      Единственная лавочка в курилке была занята тремя грузчиками в синих грязных бушлатах.

      Возле мусорного бочка, сгорбившись, одиноко стояла Жонглерша и «сосала» айкос.

      – Где ты так научилась коробки быстро собирать? – спрашиваю я у Жонглерши. Та ухмыляется в облаке дыма. Щурит глаза, в уголках которых собираются ранние морщинки.

      – А так, двухлетний опыт.

      – А как ты тут два года выдержала?

      Куртка у Жонглерши нараспашку. Под ней плоская грудь. Девчонка дрожит, но полы куртки почему-то не запахивает.

      – Ну как… Сначала в дневную работала, потом надоело все: бригадирши эти, крики, рев. Пошла в ночную работать. Ночью тут намного спокойнее, потом снова в дневную начала выходить – разнообразие. Тут главное – скорость и никто кричать не будет. Хотя нет, все равно повод найдут.

      Жонглерша нервно улыбается и поглядывает на телефон. На перекур дается не больше пятнадцати минут. Два перерыва по пятнадцать минут, один тридцать на обед. Хотя пока ты оденешься, спустишься на первый этаж, обогнешь длинное здание «конфетной» – конфетного цеха, доберешься до курилки, глядишь – уже минут семь из твоего законного перерыва жадно высосано дорогой.

      – А в другое место почему не устроишься?

      Жонглерша бросает на меня прищуренный взгляд:

      – А ты?

      – Ну я-то временно тут.

      Она расхохоталась, обнажив съеденные маленькие зубки:

      – Ха-ха! Бабу Машу знаешь же?

      – Кто такая?

      – Ну у вас сегодня коробки укладывает. Она рассказывала, что лет восемь уже так «временно» работает.