Полет в никуда. Григорий Олегович Поздняков

дверь и зашел. Все стены в парадном были исписаны какими-то стихами. И, вдруг, я увидел надписи: «Борис, мы с тобой», «Б.Г. – ты наш кумир», «Боречка, я тебя люблю».

      Эти надписи явно относились к Борису Гребенщикову. Неужели все парадные в Ленинграде такие, как здесь. Этого не может быть. Наверное, здесь живет Б.Г., иначе, зачем такие признания в любви? Я же не буду признаваться в любви, ну, например, Софии Ротару у себя в комнате на стене, это же глупо.

      Моя интуиция сработала безошибочно. Я позвонил в первую попавшуюся дверь. Открыла бабушка лет семидесяти.

      – Гребенщиков здесь живет? – твердо и решительно спросил я.

      – Нет, что Вы, Боречка на последнем этаже, поднимайтесь выше, -

      интеллигентно ответила она.

      Я быстро поднялся на последний этаж и позвонил в дверь. Открыла молодая женщина.

      – Я к Борису. Он дома?

      – Нет, он будет через час. – Она закрыла дверь.

      Я сел на корточки у его двери и стал читать надписи на стенах. Чего тут только не было: и стихи, и признания в любви – дифирамбы лились потоком. «Кому это нужно, – думал я, – разрисовывать все стены в пятиэтажке. Много у него фанов, однако же».

      Время пролетело быстро. Послышались шаги по ступенькам. Сверху я увидел человека в тулупе и заячьей шапке, которая давно потеряла форму и распласталась, как блин, на голове у своего хозяина. Это был Гребенщиков Борис Борисович.

      – Добрый вечер, Борис.

      – Добрый. Вы меня ждете?

      – Да, Вас. Я хотел бы с Вами поговорить.

      – Я сейчас разденусь и поговорим. – Борис пригласил меня в коридор.

      – Слушаю Вас внимательно, – мягко произнес он.

      – Я бы хотел сделать Ваш сольный концерт у нас в общежитии.

      – Когда?

      – Когда Вам будет удобно.

      – Я свободен в субботу. Стоимость моего выступления 30 рублей.

      – Что будете пить?

      Он призадумался и пошли рассуждения вслух:

      – Вино расслабляет, водка слишком пьянит, а вот портвейн – хорошая

      рабочая жидкость, особенно портвейн 72.

      – Хорошо, договорились. Будет Вам портвейн и 30 рублей.

      Я сказал ему адрес и, как быстрее добраться до места назначения общежитского «сейшна».

      Я шел и думал: «Как все просто делается. По всей видимости, у Бориса очень плохо с деньгами. Если Андрей Миронов за полтора часа взял 500 рублей, а Борис Гребенщиков за четыре часа берет 30 рулей и портвейн».

      Но все равно песни у Б.Г. хорошие. Мне было не жалко отдать ему эти деньги, тем более, что в свою комнату я могу набить человек пять, это уже будет дешевле. Ну, портвейн нам обойдется по 1 руб.70 коп. за пол-литра, зато у меня в комнате будет петь «святой» Б.Г. – иронизировал я.

      По дороге домой я зашел в «Сайгон» выпить кофе и увидел того парня, который назначил мне встречу. Он подбежал ко мне и заискивающе пролепетал:

      – Извини, братан, не получилось. Сегодня у меня тут куча проблем была.

      – Да, не извиняйся, я уже передумал по башке получать.

      – Ну, и правильно сделал. Ну, давай, не серчай на меня.

      Я допил