Колыбель твоих оков. Лили Вайт

но выпив полную чашку кофе, без которого я не смогла бы полностью проснуться. У меня с собой большая сумка с моим лэптопом, ветровкой и одиноким яблоком, которое я планирую доесть в метро. У меня хороший лэптоп с большим объемом памяти, и я не пожалела, что потратила на него свои сбережения. Я всегда брала его с собой в период аспирантуры, чтобы можно было не перебрасывать данные каждый раз и вечером продолжить работать дома, в тишине и одиночестве, в уютном свете настольной лампы на высоком штативе, поставив рядом чашку чая с молоком. Теперь я планирую так же брать его с собой на кафедру, а в выходные работать дома. Я только сейчас отдаю себе отчет в том, насколько сильно я хочу как можно скорее приступить к работе на новом месте.

      Я живу на втором этаже трехэтажного кирпичного дома, а на первом этаже, прямо под моей квартиркой, живет пожилая эмигрантка из Польши, у которой я и снимаю свою студию. Пани Ракса живет одна, дети уже давно вылетели из гнезда и даже родили ей внуков, а мужа не стало уже десять лет назад. Поначалу я подумала, что Ракса – это имя, но оказалось, что это фамилия, а имя моей квартирной хозяйки – Магда. Когда-то супруги Ракса смогли купить две маленькие квартиры для сдачи в аренду, и теперь у Магды есть свой бизнес рантье. Ее дверь приоткрыта, и из квартиры вместе с запахом яичницы доносится голос репортера одного из национальных каналов.

      Я не успеваю вовремя выскочить во двор, пани Ракса замечает мою попытку уйти и выходит на площадку. Поскольку она одинока, то всегда старается завязать разговор. Я обречённо опускаю сумку на ступеньку, понимая, что мне придется выслушать очередную историю из жизни пожилой женщины.

      Не изменяя своему стилю, домовладелица, явно переигрывая, выходит, схватившись за сердце:

      – Дорогая, вы даже не представляете, что произошло этой ночью! Йезуз-Мария! Убийство в Дорчестере!

      – И это в нашем-то преспокойном районе! – сегодня утром я явно настроена на сарказм.

      – Да, возможно, это не самое благополучное место, – не хочет она угомониться, – но это не самое опасное место в Бостоне, к тому же здесь так красиво, и рядом пляж, – зачем-то добавляет женщина и показывает куда-то на стену. Вероятно, она не хочет, чтобы я съезжала, ведь более непритязательной квартиросъёмщицы ей не найти, поэтому она так рекламирует Дорчестер. – В любом случае, я не припоминаю никаких убийств в последнее время. В основном все заканчивается простыми грабежами или изнасилованиями, – продолжает она так, как будто грабежи и изнасилования бывают простыми. – Возьмите с собой газовый баллончик, – она сует в мою стоящую на ступеньке сумку баллончик, который откуда-то вдруг появляется у нее в руках.

      – Не уверена, что баллончик мне поможет, если кому-то захочется меня убить, пани Ракса.

      – Не говорите глупостей. Эта штука спасла тысячи жизней.

      Я из вежливости соглашаюсь, благодарю Магду за ее заботу и, подхватив сумку, выхожу на улицу, как всегда, с усилием открыв большую деревянную дверь подъезда. До метро идти не сказать, что далеко,