Забег без финиша. Алексей Бенедиктов

походкой прошла в комнату, медленно опустилась на стул, придирчиво посмотрела на хозяйку квартиры и спросила:

      – Какие новости?

      – Опять вызывала скорую.

      – Снова был криз?

      – На этот раз врач сказал, что ещё и нарушение кровообращения в мозге.

      – Инсульт?

      – Наверное. Такой молодой доктор, очень уж он хотел меня в больницу госпитализировать.

      – Значит, надо было соглашаться.

      – Ну, кому я нужна, Вика? Я теперь только одного и хочу – дома умереть. Что бы не мучиться, и других не мучить.

      – Глупости, сейчас столько лекарств от гипертонии…

      – Давай, сегодня о болячках не будем, – предложила Октябрина Сергеевна.

      – Давай не будем, – согласилась Виктория Алексеевна. – Хотя я совершенно не представляю о чем ещё можно говорить в нашем возрасте.

      – Подожди… – с этими словами хозяйка квартиры вышла из комнаты и довольно быстро вернулась, держа в руках что-то завернутое в грубую ткань. – Я хочу тебе кое-что показать.

      Октябрина Сергеевна развернула самую обыкновенную мешковину и достала из неё картонную коробку.

      – Сокровища в мешке? – улыбнулась Виктория Алексеевна Царева.

      – Ты угадала, – серьезным тоном ответила Октябрина Сергеевна, открыла коробку и высыпала её содержимое на стол.

      Виктория Алексеевна нагнула голову, несколько секунд молча рассматривала ювелирные изделия из золота и серебра с драгоценными камнями, а потом по театральному всплеснула руками:

      – Октябрина, это же огромное богатство…

      – Конечно.

      – И это всё твоё?

      – Да.

      – Я глазам своим не верю.

      – Напрасно.

      – И ты… имея такое… вот так… жила все годы?

      – Досталось мне это по наследству, поздно, когда уже муж умер. От тетки, которая жила во Львове.

      – Лучше, конечно же, на одну пенсию перебиваться.

      – Вначале думала на черный день.

      – Тут не на черный день, а на черный год хватит.

      – Последние годы и запросов то у меня не стало, да и боялась я…

      – А теперь? – спросила Виктория Алексеевна.

      – Теперь надо мне определяться.

      – И как ты собираешься определяться с таким богатством?

      – В Нижнем Новгороде у меня двоюродная сестра живет, ей после смерти я оставлю свою приватизированную квартиру, а в Екатеринбурге – племянница, вот ей я и хочу передать все эти вещи.

      – Сколько лет-то племяннице?

      – Взрослая уже. Лет тридцать.

      – Она хоть знает, что у неё тетка есть?

      – Знает. На праздники всегда открытки присылала.

      – Ну, раз открытки присылала…

      – Я так подумала, мне это от тетки досталось по воле случая, пусть теперь также к моей племяннице перейдет.

      – Октябрина, тебе решать, что и кому.

      – Не в могилу же мне это уносить…

      – Опять ты о грустном.

      – В нашем с тобой возрасте оставаться оптимистом довольно странно. Все равно вскрытия не избежать.

      – Но и живьем