Хрустальный сад. Эвелина Баш

в лицо. Он опешил и в удивлении уставился на меня. Но я был зол и ударил его еще раз. Вот тогда он дал мне сдачи. Первый его удар пришелся в челюсть, второй куда-то в бровь. Мы повалились на землю и метелили друг друга с переменным успехом, пока оба не выдохлись. Санни сдался первым. Он сидел, прислонившись к стенке, и тяжело дышал. Его куртка порвалась, не хватало одной пуговицы. На разбитой губе запеклась кровь. Думаю, я выглядел не лучше. К тому же начала болеть челюсть, казалось, что он мне ее все-таки выбил.

      – Ну ты удивил меня, – сказал Санни. – Вот уж не знал, что ты на такое способен. Вот так, из-за девчонки… – он улыбнулся.

      – Я же сказал, она мне нравится, – я сел рядом. Злость прошла, и появилось даже какое-то моральное удовлетворение. Оказывается, мне давно нужно было выпустить пар. – Приглашу ее на дискотеке на день святого Валентина.

      – Договорились, – сказал Санни и протянул мне руку. – Мир?

      – Мир, – сказал я и пожал его руку. – Прости.

      Мне вдруг стало стыдно. Он же мой лучший друг, всегда вместе и все такое, а я веду себя вот так. Кто знает, не дай я тогда волю своим чувствам, вдруг у них с Анной бы что-нибудь вышло? Все могло сложиться иначе.

      – Да ничего. Все равно было классно начистить тебе морду, – улыбнулся он. – Для чего еще нужны друзья, – и мы рассмеялись.

      Ко дню святого Валентина я готовился очень тщательно. Еще бы, ведь ничего более ответственного, чем пригласить девочку на первый танец, в моей жизни еще не случалось. Я надел свои лучшие джинсы и даже погладил рубашку. Синяки на лице почти прошли, и я снова был неотразим, по крайней мере, мне так казалось. Санни, хотя формально он и отказался от претензий на Анну, вырядился как на свадьбу и даже набрызгался каким-то одеколоном. Какая же нас взяла досада, когда на первый же танец Анну подхватил этот толстяк Мартин. Ладно бы кто, но Мартин! Мы считали его главным уродом в школе, в основном потому, что он везде стремился сунуть свой нос и высказать свое компетентное мнение, но взрослые его обожали. «Такой умный мальчик и сообразительный!» Да еще и проворный, весь вечер он танцевал с нашей девушкой. Санни откровенно веселился.

      «Пойдем набьем ему морду, а? – хихикал он, подталкивая меня локтем. – Ну пойдем, а?» Я знал, что он не со зла, и больше не мог на него злиться. Зато мог злиться на весь остальной мир и его вопиющую несправедливость. Если бы я тогда знал, что такое настоящая несправедливость. Скажу сразу, к Анне я так и не подошел, ни тогда на дискотеке, ни вообще до следующего мая. Но об этом позже.

      2

      В тот год родители Санни отправили его в летний лагерь где-то под Берлином, а я остался дома. Три недели слонялся без дела и не знал, куда себя приложить. Мне было скучно. Компьютер и телевизор меня не занимали, а книги я вообще тогда не читал. Тогда-то и пришла в голову идея рисовать комиксы. Уже не помню, почему и как, но я начал рисовать прекрасных амазонок, которые жили в своей волшебной стране и боролись с армией демонов с помощью магии. Купил тогда десяток разных комиксов и поначалу старался им