Поцелуй мрака. Алеся Троицкая

издал низкий гортанный смешок, от которого волоски на затылке встали дыбом. Я вздрогнула всем телом, чувствуя, как бешено колотится сердце. Страх вперемешку с странным, болезненным предвкушением затопил вены.

      А в следующий миг стальные, мозолистые пальцы сомкнулись на моем подбородке, вздергивая его вверх. Полыхающий взгляд Самаэля впился в мое лицо, выжигая, клеймя. Я судорожно сглотнула, завороженно глядя, как дернулся его кадык, как напряглись желваки на скулах. Краем сознания уловила, как сбилось его дыхание, став хриплым и рваным.

      – Нет, девочка. Я не трус. Я всего лишь древнее порождение мрака. Чудовище, приученное выживать. Уж прости, но жертвенность и сострадание – не мой конек.

      С этими словами Самаэль оттолкнул меня прочь. Резко, почти грубо, будто обжегшись. Я пошатнулась, не удержавшись на ногах, и осела на холодный пол. Колени взорвались болью от удара о мрамор. Тэмо отчаянно забарабанил по невидимой преграде, крича что-то, но падший даже не взглянул в его сторону. Лишь повел плечами, убирая крылья.

      – Проваливайте, – процедил он, отворачиваясь. Голос его звучал хрипло и надломленно. – Прячьтесь, бегите. Умрите достойно, в конце концов. Но не ждите от меня помощи. Я вам не союзник и не друг. И никогда им не стану.

      С этими словами Самаэль резко взмыл вверх. Воздух всколыхнулся от взмаха огромных крыльев. Падший ангел стремительно метнулся к высокому витражному окну и с оглушительным звоном пробил цветное стекло. Острые осколки брызнули во все стороны.

      А потом он исчез. Растворился в затянутом тучами небе – черный силуэт на грязно-сером фоне. Лишь рваная дыра в витраже напоминала о его присутствии.

      Брат с трудом поднялся и, пошатываясь, побрел ко мне. Рухнул рядом на колени, сгреб в охапку, точно испуганного птенца.

      – Кэсс, – выдохнул он, стискивая до боли. – Кэсси, девочка моя. Прости. Прости меня…

      Его слова упали в звенящую пустоту внутри. Раскололись, точно стекло, полоснули острыми гранями. Я зажмурилась, пытаясь сдержать слезы. Но они все равно потекли – горячие, бесконечные. Слезы бессилия, горя и разочарования.

      ***

      Мы выбрались из церкви, всё ещё ошеломлённые разговором. В ушах звенело от резких слов Самаэля, сердце болезненно сжималось. Я чувствовала себя опустошённой и растерянной, словно лишилась последней надежды. Тэмо шагал рядом, хмурый и напряжённый. Я знала, брат тоже переваривает случившееся, пытается примириться с крахом наших ожиданий. Небо над головой было затянуто свинцовыми тучами, моросил мелкий дождь. Он холодными каплями оседал на лице, и от этого щемящее чувство одиночества лишь усиливалось. Словно весь мир оплакивал наше фиаско.

      Вдруг земля содрогнулась. Раздался чудовищный грохот, и мы невольно вжали головы в плечи. Я вцепилась в руку брата, озираясь в поисках источника шума. И увидела это. В небе над разрушенным шпилем церкви вспыхнуло ослепительное зарево. Мир словно раскололся надвое, и в образовавшуюся брешь хлынул нестерпимо яркий свет. Клубящийся, переливающийся