А как же наши куры?. Андрей Неклюдов

переводить.

      – Хотите, чтобы я двойки получала?

      – А ты хочешь, чтобы я деньги не зарабатывал?

      – Ты и так почти ничего не зарабатываешь.

      – Вот так заявочки! Сижу не вставая, как проклятый, и вот благодарность! Ладно, сейчас речь не обо мне, а о бабушке. Твоя же бабушка! Бабулю родную тебе не жалко?!

      – Что я, виновата, что она лежит?

      – Все, хватит! – возмутилась Татьяна. – Вы меня оба достали! Маша, иди к себе. Но Маши и так уже нет в дверях.

      – Очень хорошо! Иди к себе – вот и весь спрос, – проворчал Игорь.

      – Она говорит то же, что и ты. Вы оба готовы взвалить всё на меня. Черт с вами. В данную минуту ты можешь помочь мне сменить памперс? Приподнять ее за ноги, а я поменяю и помою ее.

      – До сих пор ты как-то сама управлялась…

      – Сейчас ты рядом, вдвоем быстрее и сподручнее. Не будь таким вредным – помоги.

      Игорь держал в приподнятом состоянии костлявые желтоватые ноги тещи, пока жена разворачивала и вытаскивала из-под нее набрякший пожелтевший памперс. Едко пахнуло старушечьей мочой. Игорь, как мог, отворачивался, дышал едва-едва, самыми верхушками легких, и шепотом поругивался.

      – Видишь, какие у нее тут опрелости, – сокрушалась жена (Игорь предпочел не разглядывать). – Если не мыть каждый раз – болячки образуются до мяса. Подержи еще – я ополосну и смажу.

      Старуха тихонько охала, пока дочь, подложив клеенку, обмывала ее бледно-лиловым раствором марганца.

      Игорь смотрел на мятый домашний халат и кое-как заколотые волосы жены, и чувство безнадежности и тоски овладевало им.

      – Вот ты вспоминаешь про нее только плохое, – говорила тем временем супруга. – А вспомни, как она сидела возле больной Маши три ночи подряд, чтобы мы с тобой могли выспаться и пойти на работу. А ведь мы ее об этом даже не просили.

      Игорь мысленно признал: действительно сидела три ночи. Но вслух он произнес запальчиво:

      – Ну и что?! Ей же на работу не надо было.

      – Даже если бы и надо было… – Татьяна не договорила. – Мама, отпусти! – полусердито-полужалобно вскричала она. – Отпусти меня! Ты мне делаешь больно! Мешаешь мне! Отпусти!

      Оказалось, больная поймала действующей правой рукой руку дочери и крепко за нее ухватилась. Насилу оторвали вдвоем. Заправили новый памперс, распрямили ноги, укрыли.