Сцены частной и общественной жизни животных. Коллектив авторов

чего достигли в этом роде представители рода Человеческого. Сей умный Пернатый взял на себя также рассылку проспектов и доставку выпусков подписчикам в Париже, в департаментах и за границей; нанятые им Утки не боятся ни ветра, ни дождя и превосходят в ловкости самых дерзких из наших разносчиков, а служащие ему Гончие оставят позади самых проворных почтальонов. Благодаря Почтовым Голубям подписчики всех стран станут получать очередные выпуски быстрее, чем по самой прославленной эстафете, причем подписчики городские не будут иметь никаких преимуществ перед подписчиками сельскими. По приказу Ворона афиши будут расклеены на стенах во всех частях света, не исключая и знаменитой Китайской стены. Господа редакторы надеются увидеть в числе своих подписчиков всех Животных и всех Людей, которые достаточно искренни и беспристрастны, чтобы не убояться истин, достойных огласки.

П. – Ж. Сталь

      ИСТОРИЯ ЗАЙЦА, его частной, общественной и политической жизни в городе и деревне, записанная с его слов дружественной Сорокой

Несколько слов, адресованных госпожой Сорокой господам Павиану и Попугаю, главным редакторам

      Господа! Ассамблея, заседание которой привело к появлению настоящей публикации, постановила лишить нас права говорить, но оставила за нами по крайней мере право писать.

      Итак, с вашего позволения, почтенные главные редакторы, я взялась за перо.

      Перо, благодарение Господу, есть орудие учтивое, оно уравнивает силы сторон, и я надеюсь в один прекрасный день доказать, что в руках умной Сороки орудие это имеет не меньше силы, чем в когтях Льва или в лапах Лиса.

      Нынче речь не обо мне и не о госпожах Гусынях, Курицах и Клушах, которым оратор равно остроумный и глубокий, разом и жалобщик, и судья, столь целомудренно посоветовал ограничить жизнь домашним кругом[161]; нет, я намерена рассказать вам историю Зайца, которого его злосчастья прославили среди Зверей и Людей, в городе и деревне.

      Поверьте, господа, что если я решаюсь, говоря о делах, которые не касаются меня лично, нарушить молчание, которое я, как известно, всегда соблюдала неукоснительно, то лишь потому, что, поступив иначе, изменила бы священному долгу дружбы.

Глава первая, в которой Сорока пытается приступить к сути делаПредварительные философические размышления Зайца, героя этой истории. – Последняя охота Карла Х. – Наш герой попадает в плен. – Заячья теория храбрости

      Недавним вечером, сидя на груде камней, я обдумывала последние строки поэмы в двенадцати песнях, посвященной защите попираемых прав нашего пола[162], как вдруг ко мне подскочил молодой Зайчонок, правнук героя моей истории.

      Старший из Зайчат бросил все дела и почтительно уселся на колени деда; младший, страстный любитель сказок, застыл, навострив уши; а самый юный уселся на землю и принялся посасывать стебелек клевера

      – Госпожа Сорока, – крикнул

161

Те из господ подписчиков, которые еще не успели забыть, что на заседании нашей Генеральной ассамблеи дамам было отказано в праве голоса, сочтут, несомненно, совершенно естественным, что первой нам написала именно дама. Мы надеемся, что готовность, с какою мы поспешили опубликовать письмо госпожи Сороки, поможет ей забыть неприятное впечатление, какое, судя по всему, произвели на нее некоторые части выступления Лиса (см. Пролог). Со скромностью, которая, как нетрудно догадаться, далась ей нелегко и которая свидетельствует о редкостном совершенстве вкуса, повествовательница смиренно отходит на задний план всякий раз, когда того требуют интересы ее героя. (Примечание редакторов.) О лишении звериных «дам» права голоса на общем собрании зверей см. примеч. 29. Об авторе этого рассказа П. – Ж. Этцеле, писавшем под псевдонимом П. – Ж. Сталь, см. во вступительной статье.

162

Первая – но далеко не последняя в «Сценах» – насмешка над женщинами-писательницами и защитницами женских прав, которых в это время во Франции было уже немало.