Сердце эфира. Лера Бриз

Туран запнулся, не зная, как поддержать друга.

      Гранд-арх опустил руки, так и не коснувшись ребенка. Вместо этого он присел на корточки и устало покачал головой.

      – Это не Эдельвейс!

      Туран напрягся, решив, что ослышался.

      – Что? – переспросил он.

      – Это не моя дочь.

      – В смысле? – Туран грешным делом подумал, что у Тео от горя поехала крыша. Однако гранд-арх осторожно приподнял левую руку девочки, демонстрируя другу ее запястье. Туран не сразу понял, что он должен был увидеть, а догадавшись, выдохнул: – Метки правящего рода нет. Это не архесса!

      – Даже если бы на ней было три метки, все равно это не моя Эдельвейс, – произнес Теодор. – Девочка удивительно похожа на нее, но все же не настолько, чтобы я перепутал ее со своей малышкой.

      Гранд-арх внезапно напрягся, будто прислушиваясь к чему-то. Он крепче перехватил руку полукровки и склонился над ней, внимательно вглядываясь в ее лицо. Затем он повернулся к Турану и воскликнул:

      – Она еще жива!

      На обратном пути Туран и Теодор ехали молча, погрузившись в свои мысли.

      Было решено отвезти девочку в лазарет Гриззитоля. Ректор уверял, что ей окажут всю необходимую помощь, а ее обидчики пойдут под трибунал.

      Тоус сидел на козлах повозки и старался не думать о грозящем ему наказании. Он искренне радовался, что полукровка выжила.

      – Одного не пойму, – пробормотал Теодор, въезжая во двор академии, – где все-таки моя дочь?!

      Туран сокрушенно пожал плечами, и в этот момент к ним навстречу вылетел запыхавшийся дозорный.

      – Гранд-арх, вам депеша от лийта Гроу!

      Теодор нетерпеливо выхватил записку и, пробежав ее глазами, с облегчением посмотрел на Турана.

      – Лийт Гроу нашел Эдель! Она в храме Вечного Сияния.

      ***

      Кровь кипела, тело ломило от боли. Изредка до сознания Нэи доносились чужие голоса. Порой к ней прикасались чьи-то пальцы, и тогда ей хотелось кричать, чтобы ее оставили в покое. Потом стало легче, и она смогла соскользнуть в спасительный сон.

      Когда Нэя наконец очнулась, солнечный свет озарял незнакомую комнату с высоким потолком.

      – Мама, – прохрипела девочка. Ее голос был настолько слабым, что звук получился похожим на тихий шелест.

      Она приподняла левую руку, та оказалась по локоть в бинтах. Правая была свободна, но вся синяя от кровоподтеков. Нэя осторожно ощупала плотные повязки на голове, груди и ногах.

      Что же с ней сделали?!

      Девочка попробовала сесть, чтобы осмотреться. Она никак не могла понять, где находится. В комнате было светло и чисто, терпко пахло снадобьями. А на маленьком столике возле кровати она с удивлением обнаружила вазу со свежими цветами и брусочки в ярких обертках. Конфеты! Она их в жизни не пробовала, но часто видела в торговой лавке. Жутко дорогое удовольствие!

      Нэю кто-то раздел, отмыл, и теперь она утопала в просторной белой сорочке.

      Полукровка