Бомба в сердце. Кучкар Наркабил

ворчание тётки, – буркнул Андрей и сразу посмотрел в сторону кухни.

      – А тётя твоя – золотая женщина! Она же о тебе печётся…

      В это время скрипнула калитка и показался старик.

      – Вот, пришёл наш дед Игнат, – Андрей изменился в лице, беспокоясь о чём-то.

      Сгорбленный старик с седой бородой дошёл до середины двора, так и не обратив на нас внимания. Он подошёл к скамейке возле террасы и сел, уставившись в одну точку.

      – Как дела, дед? – просто спросил Андрей.

      Старик не обернулся, видно было, что ему всё равно, есть кто-то рядом или нет. Достал из кармана табак, скрутил в бумагу и закурил.

      Тётя Клава принесла жареную рыбу:

      – Рыба из нашей речки, дед Игнат ловил, – тётя Клава посмотрела в его сторону.

      Андрей тоже молча наблюдал за стариком. Беспокойство не отпускало их обоих.

      – Не позовёшь деда? – спросил я Андрея. – Неудобно…

      – Не придёт. Если захочет, сам явится, если даже не позовёшь.

      Старик обернулся в нашу сторону. Пристально посмотрел и поднялся с места. Тётя Клава быстро встала и накрыла полотенцем чёрный хлеб в тарелке. Старик заулыбался. Прошёл на середину двора, оглянулся и вдруг весь затрясся, закрыв лицо ладонями. Сел на землю и начал пальцами её царапать. Потом заплакал. Мне стало не по себе. Я вскочил с места. Тётя Клава, сойдя со ступеней террасы, крикнула в сторону соседского дома:

      – Ни-на! Ни-ин-а-а! Ниночка! Где ты? Беги к нам, детка, быстро! Дед Игнат плачет! Беги-и!

      В этот момент из соседского дома выбежала девчонка и побежала в нашу сторону, стуча босыми пятками по земле. Запыхавшись, достала из тарелки кусочек чёрного хлеба. Схватила с полки клочок бумаги и завернула в него хлеб. Потом побежала к старику. Села возле него на корточках и погладила его по голове. Протянула ему завёрнутый в бумажку хлеб:

      – Вот, возьми! Не плачь! Я нашла! Смотри, вот, я нашла твою хлебную карточку! Она твоя! Возьми, вот! – Девочка протягивает ему и бумажку. Старик перестаёт плакать и протягивает к ней худые руки. Бумажку он осторожно кладёт в карман брюк. Немного сидит в той же позе. А потом встаёт с места. Улыбается. Шагает в сторону калитки. А девочка, будто ничего и не случилось, возвращается в соседний двор. Тётя Клава вытирает слёзы:

      – Бедный старик… Живёт во-о-н в той избушке один. Но для него все двери в нашем селе открыты. Он в детстве блокаду Ленинграда пережил. Уже два года, как заболел вот такой болезнью. Говорят, в детстве он потерял хлебную карточку. Эх, что говорить, в мире столько разных болезней. Хорошо, что есть Нина. Только она может успокоить деда. Она уже привыкла. Даже из школы прибегает. Благо школа близко.

      – А кто понял, что его может успокоить девочка? – спрашиваю Андрея.

      – Специалисты из психиатрической клиники в Питере, а потом работники научно-исследовательского института, – ответил Андрей.

      …У меня комок в горле. Перед глазами встаёт страшная картина – война, разрушенный город, голод