Первая мировая глазами Третьей. Британия против США. Олег Алифанов

Румыния вступила в войну на стороне Антанты (Николай был против, понимая, что Румыния быстро падёт, и ему придётся воевать ещё и за неё). Франция была рада удавшейся провокации, союзникам казалось, что бестолковая румынская выходка срывает Босфорскую операцию, но Николаю просто не хотелось отвлекаться ни на проливы, ни на «цыганочку с выходом». Но в итоге получилось не так уж плохо: оккупация Румынии стоила отвлечения множества войск центральным державам, а русская армия действовала на Румынском фронте без особого напряжения сил, в основном, сдавая территории и контролируя ситуацию на нефтепромыслах и южных рубежах империи.

      Положение России

      У русского правительства было сужено лишь поле социальных манипуляций. Потому что социальными технологиями лучше владели противники, причём, некоторые из них были союзниками. Но самая большая проблема началась, когда под прикрытием социальных повесток закрутились террористы.

      Все мыслимые социальные реформы Николай II провёл загодя, а другие до окончания войны были невозможны. Впрочем, льготы и послабления для работавших в промышленности были беспрецедентными, зарплаты рабочих росли как на дрожжах. Националистической вакханалии в России почти не было, точнее, она доходила только до городского среднего класса, незначительного в процентном отношении. Крестьяне национализма вообще не нюхали. Значительно более урбанизированные англичане и немцы хлебали оголтелую пропаганду полной ложкой. (Удивительно, но и сейчас они считают ту истерию светочем цивилизационных достижений.) Как результат, русские и австрийцы, не изуродованные шовинизмом, сдавались в плен без угрызений совести – и в больших количествах. Оболваненные городской агитацией французы, англичане и немцы «стояли насмерть». И очнулись бы, конечно: да умерли. Чудаки до сих пор ставят им в заслугу «стойкость». Стойкие получили свой бонус: итог Первой мировой – Вторая.

      Вообще, в России, в отличие от западных конкурентов, не было серьёзных социальных противоречий. Межсословные барьеры были низкими, кастовость отсутствовала напрочь. Вдобавок задолго до войны были предприняты радикальные меры по снижению напряжённости в среде рабочих: принят свод фабричных законов, гарантировавших массу прав и льгот, передовых для своего времени. И к этому, до трети рабочих в России были банально защищены остававшейся у них земельной собственностью, то есть, это не был деклассированный европейский пролетариат. Беда была в том, что в России действовали честно, «по понятиям», отвечая на демагогию СДков не репрессиями, а благами, мол, рабочий поймёт свои выгоды и в революцию не пойдёт. И он, в общем, конечно, не пошёл. Но и на это нашёлся ответ в другой плоскости, и вовсе не социал-демократической, а попросту уголовной. В революцию втянули портовых матросов, запасных солдат45 и косящих от фронта мещан. Это помимо компактных целевых групп засланных боевиков.

      Представление

45

Концентрацией в городе ненадёжных резервистов занимался один из главных путчистов генерал Рузский.