Академия Шепота 2. Тайна эсквайра. Любовь Огненная

мне там… Надо…

      Вперед по дорожке я бросилась со всех ног. Чувствовала себя прекрасно, будто и не скосила меня болезнь. Мышцы больше не болели, горло не саднило, а от заложенности в носу не осталось и следа.

      Ощущала себя настолько отдохнувшей, что была готова если не горы свернуть, то уж точно допросить одного целителя. Он-то о том, что случилось этой ночью, должен был знать, как никто другой.

      В мужское общежитие я попала без проблем. Под удивленными взглядами парней стрелой забралась по ступенькам на третий этаж. Дверь в комнату Калеста была закрыта, но меня это не остановило. Я даже постучать не подумала, настолько горела желанием скорее узнать все из первых рук.

      Но сначала…

      – Калест, ты хочешь меня поцеловать? – выдохнула я, врываясь в комнату третьекурсника.

      Щеки мои мгновенно опалило жаром. Я не подумала. Даже не могла предположить, что парень может быть не одет.

      Нет, брюки на нем, конечно, имелись, но они нисколько не закрывали всего остального. Демоняка стоял босиком. Демоняка стоял без рубашки. С влажными от воды волосами и с полотенцем в руках. Капельки воды стекали по его плечам, ключицам, животу, впитываясь в ткань темных брюк.

      Меня словно молнией поразило. Я вообще забыла, зачем пришла.

      – Ты… ты… хочешь ты…

      Калест шагнул так стремительно, что я от неожиданности вышла обратно в коридор и дверь за собой закрыла.

      Только створка распахнулась молниеносно, а меня втянули назад в комнату. В стену, что располагалась рядом с дверью, меня попросту вдавили, обжигая темной синевой глаз. Я даже вдохнуть не успела, как чужие губы нашли мои, впиваясь с безумством путника, что заблудился в пустыне.

      Жар ударил в лицо, оплел все тело, разрастаясь пожаром. Я потерялась в нем, потерялась в тех ощущениях, что могла бы сравнить со взрывом неправильно сваренного зелья. Ошеломляюще, обескураживающе.

      Страшно и волнительно одновременно.

      Кажется, болезнь моя вернулась вновь, потому что ноги держать категорически отказывались.

      Калест не сдавался. Ярко, остро чувствовала его ладони, его пальцы, что сжимали талию, спину, шею и затылок. Он словно пытался понять, настоящая ли я, трогая, осязая, запоминая.

      В темноте закрытых век я едва ли соображала хоть что-то, а потому даже не сопротивлялась, когда самым неожиданным образом парень взял меня за руку и приложил мою ладонь к своей груди.

      С трудом оторвавшись от моих губ, тяжело дыша, будто загнанный зверь, он прошептал, глядя в мои затуманенные глаза:

      – Чувствуешь, как сильно бьется мое сердце? В твоем присутствии оно так бьется всегда.

      Да, я чувствовала. Чувствовала, пораженная до глубины души тем, что прикасаюсь к обнаженному телу не мальчика, нет. Мужчины. Ощущала ту дрожь, что вилась на кончиках пальцев. Ощущала, как странно и страшно бьется мое собственное сердце.

      В такт.

      В унисон.

      – Тебя… ко мне… приворожили…

      Смех.

      Громкий заливистый смех огласил комнату, барабанами ударил в потолок. Я окончательно растерялась,