Древние. Том I. Семейные узы. Часть I. Юрий Романов

Слин поднёс внушительный запас вещества к губам жены и высыпал всё, что было в пакете.

      Удовлетворённо погладив подбородок парализованной, мужчина поставил руки в бока, решивши облегчиться прямо на свою жену.

      От звона в ушах тот замотал головой, ему казалось, словно назойливый комар, размером с дикого пса, кружит где-то над мужчиной. Стремительно усиливающийся звон, вскоре, стал отчётливее: это была цепь его пленницы, которая, в попытках спасти мать, ринулась на Слина и что было мочи, ударила его по голове тяжёлыми кандалами, раскроив затылок.

      Первым делом, Розель бросилась к матери: освободила женщине рот и вызвала рвоту, чтобы избавить тело от яда. Поток жидкости, с затвердевшими комочками порошка вырвался наружу, окропив лежащего Слина.

      Чтобы всасаться в кровь, препарату было достаточно нескольких секунд контакта со слизистой; женщина вновь окаменела.

      Остолбеневшая Розель обратилась к отцу: тот лежал на полу, не в состоянии встать. Мужчина прикрывал рукой рану и жалобно скулил.

      Утирая накатившие слёзы и плотно сжимая цепь, Розель встала над извивающимся от боли телом отца. Его штаны были наполовину спущены, сам он лежал на животе, пытаясь приподняться, однако с каждым ударом цепью он вновь падал, издавая нечеловеческие крики. Розель яростно била мужчину по спине своей массивной цепью, не чувствуя боли в ноге; слабость не одолевала её, а разум не ведал жалости в момент возмездия. Розель ударила отца по крайней мере двадцать раз, пока не почувствовала сильную тяжесть в руках и ногах: изнеможение и голод сказывались на её хрупком теле, что вскоре, рухнуло на пол.

      Посчитав, что расправилась с ненавистным ей отцом, девушка едва доползла до матери, припав к затвердевшим рукам. Она легла на колени так, что бы ладони женщины пали Розель на ухо. Не прошло и нескольких мгновений, как девушка вскочила на ноги, всматриваясь в лицо матери – та пребывала во всё той же неподвижной позе, но сейчас не двигались даже её зрачки. Розель припала к рукам, но пульса не было, она стала трясти женщину, кричать, чтобы та посмотрела на неё, но глаза несчастной уже заплыли наверх.

      В то же время Слин, кряхтя и извиваясь от боли перевернулся на спину. Он испустил пронзительный вопль и, вытирая разбитый нос, спускался правой рукой ниже живота, а левой тянулся к дочери, что была где-то у его ног.

      Розель безучастно повернула голову, с минуту смотрела на отца, а затем повернулась к нему всем корпусом. В девушке больше не осталось эмоций, она не чувствовала ничего, всматриваясь в это жалкое подобие человека, которого когда-то называла отцом. Тот лежал в луже собственной крови, что лилась из ран на спине и голове, резво шерудя на месте спущенных штанов.

      Всё тем же безучастным взглядом она следила за его рукой и глазами, что похотливо бегали по Розель с ног до головы. Глаза девушки были пусты, а лицо приобрело ужасающую мину, которой Слин никогда не видел.

      – Вот так! Лучше иди к папочке, пока я не встал! – Его желтые зубы проглядывались сквозь струйки крови; он злобно скалился.

      Розель