Истинная для генерала. Елизавета Соболянская

3

      Согревшаяся после грога леди завозилась в своем коконе и немного высунулась наружу. Жан как раз принес из лазарета бульон, а потом привел исхудавшую женщину средних лет с ворохом одежды в руках.

      – Леди Эжени, – от голоса генерала служанка подпрыгнула, но осталась стоять на месте, – вы можете пройти со своей служанкой за ширму. Искупаться, сменить повязку и переодеться. Потом выпьете бульон и вернетесь на диван. У вас есть полчаса, потом сюда придут мои офицеры.

      Девушка, кривясь, встала – очевидно, зашитую рану тянуло, да и трещины в ребрах не давали двигаться свободно. Служанка со слезами на глазах поддержала госпожу, увела за ширму, и оттуда донеслись звуки, от которых генерал давно отвык – шелест ткани, звук льющейся воды, стук ковша, сдержанные женские вздохи и стоны. Вейж, забыв про остывающую кашу, глянул на темную парчу ширмы – все ли там в порядке? Бешено ревущий костер превратился в неровное, трепещущее пламя, и все же леди успокаивала свою служанку, уверяя, что у нее все хорошо и страшный генерал не сделал ей ничего плохого.

      Надо бы раздобыть для нее лекарства, только вот земли эти для генерала темный лес. Есть ли травницы или знахарки? Его солдаты не раз ловили крестьян, пытающихся прорваться к замку с мешком хлеба или вяленого мяса. Получается, Лайессов здесь любили, пытались спасти, да и деревня неподалеку от замка выглядела добротной. Вейж сразу запретил своим солдатам мародерство, так что крестьяне только косились, но не вмешивались. Офицеры даже что-то покупали у старосты, но весна – время голодное. Вот через месяц уже появится зелень, останется кое-какое зерно после посевной, подрастут телята и ягнята, молока станет больше, а пока…

      – Жан, – негромко позвал генерал, и оруженосец тотчас заглянул в комнату. – Ступай в деревню, скажи там, что леди Эжени ранена, нужна травница, чтобы унять боль. И молока купи. Купи! – строго сказал Жеймо, бросая парню монету.

      Посыльный умчался, и вскоре из-за ширмы вышла леди. Генерал неловко застыл, любуясь ею. Умом он понимал, что девушка намеренно пыталась сделать себя менее привлекательной. Тусклое платье из темной домотканной шерсти, простая коса, никаких украшений, кроме серебряного пояса – символа благородной дамы. Только все было напрасно. Темная ткань была выварена в отваре луковой шелухи и потому в рассеянном утреннем свете переливалась алым золотом. Простая прическа подчеркнула утонченные черты лица и скрыла серые тени у висков и на щеках. Полотняный воротничок – высокий, до самого подбородка, подчеркнул шею и белизну тонкой кожи. В общем, если бы леди пожелала специально подчеркнуть свою женственность, хрупкость и красоту, у нее, наверное, не получилось бы сделать это так явно.

      – Прошу вас, – генерал отодвинул стул, приглашая Эжени сесть.

      Она чинно присела, а служанка затихла за ширмой, не собираясь никуда уходить.

      – Как вы себя чувствуете? – серьезным тоном спросил Жеймо, вглядываясь в бледное лицо «добычи».

      – Спасибо,