Тьма. Анастасия Баранова

у них в квартире. Я оглядывался по сторонам, в поисках хоть чего-нибудь, что осталось прежним, и мой взгляд зацепила картина.

      –Боже мой… Из всех вещей ты решила оставить именно эту картину?

      Она лишь улыбнулась. От ее улыбки мне становилось так светло на душе. Не знаю, как и объяснить. Просто я скучал, очень скучал.

      –Как я могла её выбросить? Это же произведение искусства!

      Мы рассмеялась, поскольку эту картину мы нарисовали сами, когда нам было повосемь лет. Я тогда остался у неёс ночевкой, и мы вместе хотели нарисовать лошадь, хотя больше это было похоже на длинноногую собаку, но для столь раннего возраста это ещё неплохо. У этой «лошади» была ярко-лиловая грива, потому что это, насколько я помню, любимый цветЭмили ещё с младенчества. Я же предпочитал черный, серый и, как ни странно, сине-зеленый цвета. Именно поэтому, тело нашего дружка было серым с сине-зелеными пятнами, а копыта черными. Также Эмили добавила фон, на котором был изображен излюбленный нами лес, а над ним возвышалась кроваво-красная луна, по причине того, что у нас изначально не было подходящего цвета для обозначения небесного светила. Помню, как мы испачкали в краске абсолютно всё. Даже то, что мы чисто физически никак не могли задеть, каким-то волшебным образом, оказалось испачканным.

      –Мы тогда долго прибирались, – сказал я, присаживаясь на диван в гостиной.

      Она же села в кресло напротив и уставилась на меня. В ее глазах явно читались вопросы, по типу: где ты пропадал восемь лет? Почему не писал, не звонил, и даже не приезжал на праздники? Почему уехал, не сказав ни слова? Как ты мог оставить меня? Но эти вопросы были безобидны, она не держала зла, наоборот, рада меня видеть, от этой мысли мне полегчало, хотя по-прежнему было неудобно перед Эмили. Я осознавал свою вину, поэтому прервал тишину первым. На самом деле, я удивлен столь теплой реакции на мое возвращение. Любой другой человек на ее месте не смог бы простить подобное так просто, да ещё и пригласить войти в свою обитель. Она всегда была таким светлым и добрым человечком. Я улыбнулся этой мысли.

      –Ты должно быть удивлена моему приезду? – мой вопрос прозвучал, как гром среди ясного неба. Он вышел довольно бестактным, из-за чего я вновь ощутил некоторое смущение. Уверен, она тоже.

      –Да, есть такое.

      Мы снова умолкли.

      –Наверное, мне следует попросить прощения, что молча уехал и… И что разрушил нашу дружбу. – она молчала и внимательно смотрела на меня, в ожидании того, что же я скажу дальше. – А где твои родители? Забавно, что я столько раз бывал здесь, но толком не помню их.

      Задавая довольно-таки личный вопрос, я надеялся на то, что это окончательно растопит лёд между нами, ведь если она спокойно ответит, значит надежда есть.

      –Я живу одна уже несколько месяцев. Родители купили дом за городом, где разводят всякую живность. Овец, шерсть которых продают, коз и коров, это для молока, ну и по классике куриц, что может быть лучше домашних яиц? Также мама начала разводить декоративных собак и подбирать щенков с улицы, выхаживать, а потом продавать,