Меченая огнем. Марика Полански

заплетены в косы. Правая передняя нога обмотана ветошью, от которой исходил пряный аромат трав. «Никак конюшенный постарался?» – отметил он про себя. Но в конюшне было тихо: ни возни из яслей, ни шороха из-за соломы. Точно и нет здесь старичка. Он предпочитал прятаться и очень злился, если его кто-то видел.

      Странник чувствовал, что хозяин хлева затаился и наблюдает за ним. Он оставил духу несколько ломтей ржаного хлеба с солью, налил воды в пустую деревянную чеплашку и со словами благодарности поставил за кучей соломы. Ибо есть непреложный закон: не поблагодаришь домового духа за заботу – в другой раз замучит животину.

      Потихоньку выведя коня из стойла, Странник погладил по широкой конской морде. Сивер захрапел и отвернулся.

      – Ничего, друг, потерпи ещё немного. Скоро легче будет.

      Он взял коня под уздцы и направился в сторону восточных ворот. Сивер дёрнул ушами и, прихрамывая, поплёлся за хозяином. В ночной тиши спящего города цокот копыт на мощёной дороге казался особенно громким.

      За восточными воротами с правой стороны чернела заброшенная кузница, о которой накануне говорил Гура, а за ней стояла покосившаяся небольшая избушка. От времени крыша провалилась, и сквозь пустые разбитые окна виднелось светлеющее утреннее небо. Не год и не два стояли дома без хозяев, и их жуткий вид пугал суеверных жителей Вышней Живницы. Те старались стороной обходить это место. Неудивительно, если оно стало пристанищем злыдней или какой-то другой нечисти.

      Солнце поднялось из-за горизонта, когда путник и его конь дошли до границы, где начинался лес. Туман, окутавший поля, таял под утренними лучами. Послышалось переливчатое пение соловьёв. Сивер тяжело дышал и с трудом ставил ногу. Страннику пришлось замедлить шаг. Ветошь с травами, которую намотал конюшенный, помогла, но ненадолго.

      Вскоре они вышли к ручью и остановились. Путник отпустил коня, а сам наклонился над водой. Сложив руки лодочкой, он несколько раз плеснул в лицо и смахнул капли с подбородка. В груди шевельнулось неприятное чувство, будто кто-то следит за ним. Он выпрямился и, вытащив меч, огляделся.

      Из густых кустов орешника на него пристально смотрели кошачьи глаза необычного голубого цвета. Значит, Мара почувствовала, что к ней идут, и решила присмотреться к гостю. В том, что это была оборотница, Странник не сомневался. Притворившись, что не заметил её, убрал меч в ножны. Пусть видит, что гость без злого умысла пришёл.

       Кусты едва заметно шевельнулись, в листве промелькнула золотистая тень. «Хм… Похоже, люди не лгут, – подумал он. – Действительно, золотая шерсть».

      Конь нетерпеливо зафыркал.

      – Да будет тебе, Сивер, – ласково потрепал его за ухо путник. – Потерпи ещё немного. Чуть-чуть осталось.

      За ручьём начиналась тропа, вдоль которой теснились кусты красной смородины. Их в своё время посадила Веда, чтобы люди, нуждающиеся в помощи, могли найти дорогу к её дому.

      Тропа оказалась недлинной, и вскоре Странник вышел на поляну. Посреди стояла самая обычная бревенчатая изба. Дерево