Узлы на простыне. Маргарита Макарова

прямо себе под ноги. Курили. Мммм… пожалуй пойду, а то эти малолетки еще и клеиться начнут. Маленькая палатка – магазинчик всеми своими огоньками и окнами смотрела на мостик и стоянку. Я обошла этот приют последней надежды алкаша и, завернув за угол, вышла прямо к дороге. Тут не было никого, лишь редкие машины проносились мимо, спеша вырваться из замкнутого пространства дороги – отростка, петляющей среди старых гаражей и брошенных строек. Забор из серых бетонных плит – продукт завода, находящегося тут же, за ними, обрисовывал шоссе вместе с узкой полоской тротуара. Оглянувшись назад, я увидела автобус, делающий мягкий поворот и с характерным клацаньем открывающий двери. Остановка была конечной, и желтые светящиеся окна его радостно орали о наличии множества свободных мест и теплом уюте этого временного кусочка закрытого пространства.

      – Что же я сейчас скажу ему? – подумал я. – Может, мы больше не будем расставаться? Может, он сегодня скажет родителям, и я не пойду, не вернусь к бабке. Только вещи забрать.

      Я улыбнулась. Подняла руки и провела по волосам. Старательно накрученные еще днем, они красивыми локонами рассыпались по плечам. Уже пора ему появиться. Отвернувшись от автобуса и мужиков, неторопливо загружающихся в переднюю, антизаячью дверь, я посмотрела туда, откуда должен был приехать он. Черт возьми, на чем же он приедет? У его отца большой джип. Я не помнила какой именно марки джип, но помнила, что большой и черный. Свет фар проезжающих машин выхватывал дорогу, помогая уличным фонарям, на мгновение давая им урок и сматываясь, боясь, что их вот так же привяжут, подвесят и заставят, умирая от скуки, болтаться над одним и тем же местом.

      Вдали показались новые огни. Я всматривалась, пытаясь определить марку автомобиля. Нет, это был не джип. Машина мчалась, странно вихляя и рывками меняя скорость. Она то въезжала прямо на тротуар, то снова возвращалась на шоссе. Наконец, как бы решившись, водитель взбесившегося транспорта подравнялся к забору. Он ехал прямо на меня. В какой-то момент я подумала, что стала невидимкой. Но нет, мою белую куртку вряд ли не было видно даже в таком сумрачном месте. Пьяный, – мелькнуло у меня в голове. Но теперь он ехал, не сворачивая, четко сфокусировав на мне линию своего движения. Развернувшись, я бросилась бежать к остановке и магазину, но скорости и расстояние были не равны. В отчаянной попытке ускользнуть, я прыгнула в сторону, пытаясь укрыться за одной из тумб забора. К стенке, мрачновато подумалось мне. Я оглянулась и ослепла от света фар… этот свет… Я прижалась к серому железобетону и закричала… Острая боль… Серое небо осеннего вечера упало как декорация картонного, игрушечного театра.

      Глава 2

      Отец звал ее Ариадна. Но она ненавидела это имя. Ариадна к доске, – так вызывали ее в первом классе. До чего же это было смешно! Учительница, видимо, тащилась от того, что произносила такое длинное имя. А когда она пожаловалась отцу – он не понял.

      – Да меня же все дразнят Ниточкой.

      – Не болтай глупости! Откуда первачки могут знать об Ариадне!

      Но