Не погибнет со мной. Олег Пушкин

откуда, чем занимается. «0н славный человек», – сказал Кибальчич. «Не точно, – возразил ЭнТэ: – человечек. Почти, как вы. Но у вас еще есть шанс, а у него нет».

      Кибальчич рассмеялся. Здесь, в Петербурге, безапелляционность ЭнТэ начинала забавлять. Ведь так просто выставить его вон.

      – Как вы добрались до Петербурга? – примирительно спросил он.

      – Я здесь, Кибальчич, и этим все сказано. Не люблю вспоминать пустое.

      О злополучном письме, что переслал отец, Кибальчич решил не говорить. В конце концов, что – письмо? Отзвук минутного состояния.

      – Когда вы принесете багаж?

      – Скоро.

      И они простились.

      Багаж – два увесистых тюка, плотно упакованные в парусину и клеенку, ЭнТэ привез на извозчике спустя несколько дней. Выглядел он до крайности озабоченным, взволнованным. «Где ваш сожитель?» – спросил нетерпеливо, нервно. «Он перешел на другую квартиру». – «Так вы один? Прекрасно. Я зайду через несколько дней».

      Конечно, было любопытно, что там, в этих тюках, и откуда они прикатили в Россию. Судя по упаковке – издалека…

      Его поместили на втором этаже внутренней тюрьмы департамента полиции. Камера оказалась большая, светлая – на два окна, теплая. Стояла кровать с панцирной сеткой, плотным и чистым волосяным матрацем, лежали две перьевые подушки, две свежие простыни, новое байковое одеяло. Имелся и стол с ящиком-шуфлядкой, стул. Он улыбнулся, подумав, что за такую комнату не жалко и десяти рублей в месяц, вот только если бы не решетка снаружи окон и проволочная сетка изнутри.

      Едва успел жандармский штабс-капитан составить опись наличным вещам Кибальчича и предложить переодеться в тюремное белье, тщательно выстиранное и просушенное, особенно хорош был халат – тоже новый, тонкого офицерского сукна, как принесли обед, и оказался он выше всех похвал: щи с мясом, жаркое из баранины, а на третье стакан молока. Да и по качеству – будто привезли его не из ближайшего трактира, а доставили, например, из кухмистерской Ее Высочества Великой Княгини Елены Павловны. Такой обед рядовой студент Медико-хирургической академии мог позволить себе отнюдь не каждый день. Правда, заключенным не полагалось ножей и вилок, но с таким мизерным неудобством можно мириться.

      Пообедав, он разостлал постель и лег поверх байкового одеяла, улыбаясь тому, что приключилось с ним.

      Скоро его пригласили на первый допрос.

      Особенного волнения или беспокойства Кибальчич не чувствовал. Пока ясно было одно: попался ЭнТэ.

      При обыске в квартире тюки тотчас распечатали и обнаружили много любопытного: 719 экземпляров газеты «Вперед», издававшейся, как известно, в Лондоне, 89 – брошюры «В памятъ столетия пугачевщины», 12 экземпляров «Программы работников» Лассаля, семь «Писем без адреса» Чернышевского, а кроме того, девять свидетельств купеческих и мещанских управ на разные имена.

      Увидев такое содержимое, Кибальчич подумал, что фронда ЭнТэ, возможно, имела кое-какое обеспечение.

      Нашлось и у него самого нечто, вызвавшее дополнительный интерес майора Ширинкина: несколько экземпляров «Сказки о копейке», той же «Сказки о четырех братьях и их приключениях»,