Художник с того света. Андрей Романов

по их мнению, не по-джентльменски или, судя по прошлому Рафаэля, в западло. Догадаться, что в девяностые мой новый товарищ был совсем не кандидатом наук, было не сложно.

      Машины с картинами остановились у парадного крыльца с колоннами, а мы повернули вправо и двинулись вглубь застывшего в безветрии зеленого разнообразия причудливых кустов и деревьев, распластавших свои ветви, словно доисторические великаны. Моё появление прервало их изящный светский танец и легкую послеобеденную беседу. Мы же тем временем подъехали к небольшому, в два этажа, гостевому домику, больше похожему на средневековый терем. Кирпичное здание, покрашенное в белый цвет, одиноко стояло на окраине старинной усадьбы, за двести сорок лет сменившей десяток хозяев. Гостевой дом, баня, дом для хранения охотничьей утвари, часовня, сарай, развалины – это не полный список его предназначений. Лишь в начале девяностых новый Хозяин полностью отреставрировал его, как и все имение. С этим Хозяином мне и предстояло скоро познакомиться. Рафаэль предупредил, чтоб никаких шуток и развязного поведения: Хозяин – человек строгий и очень серьёзный. И как-то загадочно добавил:

      – Ни в коем случае не обманывай, он видит людей насквозь.

      Надев на Автобуса поводок, я вышел из машины. Рафаэль безрезультатно пытался попасть в дом – дверь была закрыта.

      – Где этот недоумок?

      Через несколько минут к дому подошел человек среднего роста и вежливо с нами поздоровался.

      – Болван, я тебе что девочка, чтоб ждать тут?

      – Простите, Рафаэль, Хозяин намедни приказал починить вольер, так как приезжает гость, а с ним кот. Я начал чинить, а собаки, будь они неладны, все и разбежались, вот и пришлось их загонять обратно.

      – У тебя все не так, как у людей, открывай давай. Это Максим, художник, расскажешь ему, как тут все устроено и поможешь освоиться.

      – Как скажете, Рафаэль. Буду рад. Меня Виктор зовут, – человек подошел ко мне и легонько улыбнулся. – Проходите, Максим, ваша комната наверху. На первом этаже инвентарь и моя комната. Если что-то будет нужно, позвоните – чем смогу, помогу. Иногда бывает так, что не могу взять трубку, – провожу время в молитве. Обычно я молюсь поздно вечером, когда до меня нет никому дел.

      Виктора совершенно невозможно было описать. Что он есть, что его нет – абсолютно незаметная внешность. Он и родился в средней полосе, и все его предки оттуда. Молодой, коренастый, ростом под метр семьдесят, с круглым лицом, русыми волосами и чуток массивным носом. Единственное, чем Виктор выделялся, так это какой-то наигранной покорностью.

            Мы поднялись на второй этаж. Здесь располагалась одна большая комната и ванная с туалетом. Комната с белыми стенами была застелена обычной половой доской, окрашенной в красный цвет. Двуспальная кровать, стол и стулья составляли всё убранство.

      – Это временно, потом подберем тебе жилье получше, – сказал Рафаэль. – Я специально тебя сюда поселил. Люблю это место, тут тебе легче будет адаптироваться после жизни в затворничестве.

      – Вы жили затворником? – удивленно спросил