Случайная жена ректора. Мое драконье (не)счастье. Ксения Игоревна Руднева

– тебе. Придется как-то договариваться, дорогая.

      Вот уж я сильно сомневалась, что с этим драконом можно о чем-то договориться. Он же только и умеет, что приказывать, а еще унижать и ставить на место. Да он дикое, ненормальное удовольствие получает от моих мучений! Извращенец. Чего только стоила эта его выходка с моей клятвой. Он же мог уничтожить монстра, лишь только моргнув, но предпочел поиздеваться и довести меня до седых волос, наверняка появившихся на макушке. До крайней степени отчаяния, когда в спасение уже не веришь и пытаешься мысленно смириться с неминуемым.

      Пальцы ректора вдруг принялись выписывать завитки вокруг моего пупка. Я сглотнула, и осознание того, о чем забыла, побывав в лапах смерти, обрушилось леденящей пальцы лавиной. Я совершенно обнажена, если не считать прилипшей к плечам болотной грязи, оставшейся после краткого контакта с чудовищем. Я в руках лорда Соррена, и он вправе потребовать от меня все, что заблагорассудится. А, судя по все учащающимся порывам, ему точно заблагорассудится. Сомнений никаких.

      Я прочистила горло и заговорила, стараясь скрыть подступившую панику, звучать серьезно и убедительно:

      – И раз уж мы теперь равноправные партнеры, – я прикрыла глаза, потому как даже в собственных ушах звучала неубедительно. – Самое время доказать это делом. Вы же не оставите с таким трудом спасенную жену без одежды? – ректор молчал. Лишь его пальцы продолжали издеваться над моей кожей, запуская фейерверки из мурашек, нос уже знакомо уткнулся в шею и с шумом втянул воздух. Пауза затягивалась, а мои последние нервы ушли на прощание с жизнью перед лицом болотного чудища. – Это не по-товарищески, – севшим голосом заметила.

      Я понимала, что несла полную околесицу, не мог не понимать этого и дракон. Но тем не менее он прислушался и застыл на месте. То ли дрожащая от страха девица не сильно привлекала его, то ли место и время он счел неподходящими, но к моему великому восторгу лорд Соррен прекратил безобразия и приказал негромко на ухо: