Друг. Виктория Любимова

отняла слишком многое. Тогда же тут появилось отделение голубиной почты, одно из немногих, что сообщается с Кюбьеретом. После очередной волны эпидемии, когда показалось, что все закончилось, гуманитарку свернули. А беженцы остались – в итоге заправка обросла магазином, ремонтной мастерской, маленькой ночлежкой… Люди останавливаются, меняют батарейки на еду, еду на бензин. Для всего этого потребовалось название, с которым особо не стали заморачиваться. И щит, с которого это название почти что стерлось.

      Заезжаю в железные ворота под щитом. Кроме моей, машин всего две – старенький пикап и наполовину перекрашенная газель. Плохо… Случись что, скрытно ретироваться не выйдет.

      Останавливаюсь на заправке – подальше от обеих машин, и от большого костра перед двумя хлипкими зданиями. Выключаю зажигание и откидываюсь на спинку кресла. Колеса подо мной как будто все еще едут. В ушах звенит тишина.

      Девочка сзади задвигалась. Оборачиваюсь. Глядит на костер. Пальцы сжимают уголок одеяла. А если всю жизнь была взаперти, то и не знает, что произошло с миром.

      – Не бойся. Это у них для света. Электричество… ну, его почти нигде нет.

      Поворачивает голову ко мне.

      – Тут останавливаются отдохнуть. Запасы пополнить… и все такое. Кто-то вроде нас. – Смотрит. – Знаешь… Мне… тоже нужно кое-что купить.

      Ее дыхание начинает дрожать.

      – Т-ш-ш… Всё будет хорошо. – Расстегиваю свои часы и протягиваю ей. – Возьми. Пять минут – и я вернусь.

      Подсовываю часы в полусжатый кулачок. Но она не смотрит на них. Только на меня.

      – Не бойся. Я закрою тебя. – Накрываю ее руку своей. Руки у нее холодные, влажные. – Ложись удобно и гляди на часы. Если услышишь, что кто-то трогает машину, не бойся, это я.

      Она ложится на сидение. Но на часы не смотрит – сжимает их в кулаке.

      Подхватываю краешек одеяла и укрываю ее.

      – Вот так… Я скоро.

      Достаю из бардачка три упаковки пальчиковых батареек – украл их много, когда был в Париже. Пойдут вместо денег. Тут на глаза попадается медальон – я оставил его на сидении. Прежде чем выйти из машины, пихаю его в карман.

      На улице слышно голоса заправщиков – сплетничают о ком-то вперемешку с матами по ту сторону цистерны. Достаю из багажника три пустых канистры и иду туда.

      Заправщики те же, что и раньше. Сидят на грубо сколоченных стульях и режутся в карты на контейнере для песка. У одного во рту сигарета – красный огонек в полутьме. Что ж, это мне даже на руку.

      – Хочешь устроить фейерверк, Мотьер?

      Курильщик берет с контейнера фонарь и поднимает повыше.

      – А, Мистер Икс, – шепелявит он прямо с сигаретой во рту. – Все в порядке, я за собой слежу. Как твои дела? – Он ударяет последнее слово. Перед кражей все пытался выпытать у меня, зачем мне алюминий, золотая эмаль и стекляшка.

      – Отлично. Только бензин закончился. Так что потуши это, не хочу нечаянно стать причиной твоего фейерверка. – Киваю на сигарету.

      Он усмехается и тушит ее об ящик.

      – А деньги-то