Преднамеренное спокойствие. Программа борьбы со стрессом и тревогой. Роман Бузунов

заболеванием, при котором отсутствует болевая чувствительность. К 30 годам на ее теле было более двух десятков шрамов, которые она получила в результате болезни. Как-то она стирала белье и поняла, что вода слишком горячая, лишь когда увидела волдыри на руках. Женщина не дожила до 40-летия, потому что не почувствовала боли, когда у нее начался аппендицит. Ее привезли в больницу поздно, уже с разлитым перитонитом, и спасти не смогли.

      Способность чувствовать физический дискомфорт – это наша защита. Благо почти у всего человечества такая способность есть. Поэтому, когда на нас действуют физические стрессоры (холод, боль и т. д.), мы всегда четко ощущаем их воздействие и его силу. К примеру, мы вряд ли случайно пострадаем от избыточной физической нагрузки, так как понимаем, когда напрягаем мышцы, и чувствуем, с какой силой. Кроме того, по мере мышечной работы и разрушения молекул АТФ – основного источника энергии – образуется аденозин, который сигнализирует мозгу об усталости и заставляет вовремя прекратить нагрузку. После избыточной нагрузки в мускулах накапливается молочная кислота, и они начинают болеть. Все очень наглядно! У животных эти механизмы прекрасно работают. Известно, что гепард на максимальной скорости 120 км/ч может бежать всего 30 секунд. Дальше он должен замедлить бег, даже если не догнал добычу. Человеку тоже всегда ясно, когда пора прекратить физическую нагрузку, остановиться и отдохнуть. Спасибо чувствительным рецепторам!

      Но представьте, если бы эти рецепторы не работали. Например, не очень тренированный человек пробежал километр. Его мозг не чувствует усталости и боли в мышцах, и поэтому новоиспеченный спортсмен продолжает бежать: 5 километров, 10 километров… Чем это закончится? Судорогами, разрывом связок и некрозом мышц (мышечная ткань просто погибнет), а возможно, инфарктом миокарда и смертью.

      К сожалению, рецепторов к эмоциональной «боли» у нас нет. При нервной нагрузке мы часто не понимаем, насколько напряжены и какой резерв переносимости еще есть. Мы не ощущаем разделительного барьера между «я справлюсь» и «я не справлюсь». Порой даже не можем заметить, когда вплотную к нему приблизились. В итоге эксплуатируем себя до последнего. Причем у некоторых людей накопление эмоционального стресса может происходить месяцами и даже годами, а нервный срыв возникает в один «прекрасный день». Пример из практики. На приеме пациент говорит: «Доктор, я два месяца назад лег и не смог заснуть. После этого практически все ночи были бессонными, я спал не больше одного-двух часов, а иногда не спал совсем по две-три ночи. А еще начались проблемы с пищеварением: если голодный – резкие боли в животе, а когда немного съем – желудок будто переполнен. Ко всему прочему несколько дней понос, несколько запор, и так по кругу. За два месяца похудел на десять кило. А еще ничего не радует в жизни. Не пойму, что случилось».

      Выясняется, что за год до этого пациент сменил работу на более ответственную и стрессовую. Он постоянно работал практически без выходных, а иногда подчиненные звонили еще и ночью по срочным вопросам. Вот мозг и