Ружемант 5. Евгений Лисицин

другое хотел спросить?

      Как в воду глядела.

      – Инна, она будто изменилась. У Вербицкого есть возможности для… воссоздания ритуала рабства? Как в Царенате?

      – Какой интересный вопрос! Как мало на него ответов! – Она удрученно выдохнула: – Хотела бы я сказать, что нет. Но не знаю, у этого поганца может быть что угодно. Что не так с твоей кошкодевочкой?

      Нахмурился: мне казалось, она знает причину. И она уже ее озвучивала – идеальная дипломатия. На высочайшем уровне позволяющая почти кого угодно обратить в послушного раба. Дрессировка.

      – Уже говорил. Тогда еще, по нейросвязи.

      Бейка будто сейчас вспомнила, кивнула.

      – Понимаю. Вероятно, он ее психологически сломал. Понадобится время, чтобы восстановиться. Вербицкий тебя так предупреждает, чтобы ты не лез к нему.

      – А, значит, боится? – Раньше эта мысль казалась менее здравой, но теперь начал понимать. Тараканов не предупреждают – по ним без разговоров шлепают тапком. А вот с кем посерьезней пытаются уговорить, напугать в ответ, заявить безумной выходкой о своем бесстрашии.

      Вербицкий такой же человек, как все остальные.

      Белка все время нашего разговора молчала. Сложив руки за спиной, взирала в окно.

      – Боится, – сразу же ответила Бейка, – как и предупреждала.

      Глянула на незримые часы на руке, строго посмотрела на меня.

      – Давай поговорим о том сегодня вечером. Хочу, чтоб ты знал: отсюда ни ногой!

      – Я теперь узник?

      – Называй как хочешь. Но подумай – неужели на сегодня с тебя недостаточно приключений?

      Права как никогда: сыт ими по горло.

      Молчаливо кивнул ей в ответ…

* * *

      Белка обернулась ко мне сразу же, как только командующая скрылась. Осторожно прошла – кеды мягко шелестели по лакированным полам. Бросилась мне в объятия, едва выпала возможность.

      – Макс! Макс, я думала, мы больше никогда не увидимся!

      Успокаивающе погладил ее по волосам.

      – Мы же обещали друг другу… когда? Наверное, еще вчера, перед отъездом. Не так уж много времени прошло.

      Она будто съежилась в моих объятиях.

      – Знаешь, всего пара дней, а как будто целая вечность…

      – Ты же домой хотела вернуться, к родителям.

      Девчонка слабо кивнула.

      – Да. Знаешь, когда вы вернулись с победой, а взятие Вратограда стало делом времени, нас отстранили. Помнишь?

      Кивнул: как такое забыть? Дали выспаться, нормально поесть, прийти в себя. Вспоминаешь такое как самые счастливые дни в своей жизни.

      Белка продолжила:

      – Я когда раньше, еще в части была, мечтала: вот вернусь домой и… а дальше не заглядывала. Казалось, стоит только вырваться, стать вольной птицей, и все. Все будет само. Ведра сами по воду пойдут, проблем не будет. Только жизнь и жизнь.

      Кивнул. Пусть сумбурно, но я ее понимал. Страдал чем-то подобным. Первое «я туда больше ни ногой» быстро обернулось в «еще разок и никогда больше». А потом еще раз и еще…

      – Вчера уже проснулась