Покровитель для Ангела. Невеста бандита. Екатерина Ромеро

закатывает глаза. Поднимается, опирается руками на мой стол.

      – А с Гафаром хотя бы говорил?

      – Говорил.

      Откидываюсь на кресле. Закуриваю снова. Дурацкая привычка с голодных лет, но вставляет хорошо. Мне надо расслабиться, потому что мне страшно сделать шаг не в ту сторону, чтобы пошатнуть наше такое хрупкое с Ангелом счастье.

      Безмерное, сладкое, нежное, охрененное просто, и я хожу точно по краю бритвы, осторожничая и думая на десять, сука, шагов наперед.

      Единственное, с чем я не хочу временить, – это свадьба. Я хочу видеть Ангела женой. Точка.

      – И? Что ты решил? Ты же и так, по сути, управляющий, ты делаешь в разы больше, чем Агеев! А так станешь официальным мэром города! Бакир, такие предложения не поступают каждому. Ты ничего не потеряешь, но многое приобретешь. Например, крышу, которой у тебя нет! Новых друзей, еще больше связей!

      – Тоха, связей у меня и так хватает, и мне на хуй эти политические игры не сдались. Готовься лучше. Чтоб был при параде.

      – При параде? Это ты мне говоришь? Серьезно?

      – Ангел хочет красивую свадьбу, и она ее получит. Не зря она крестной твоих детей стала. Так что старайся, блядь!

      – Сволочь. Ты и тут просчитал. Как же я не понял.

      Тоха усмехается, ему нечем крыть. Месяц назад Ангел его детей крестила. Меня крестным не взяли. Слишком грешен, да и я сам вроде как не крещенный, я даже этого не знаю.

      Крестным Игорь был. Хорошо, блядь, что не Макс. Удавил бы его.

      Пожимаем руки, выхожу из клуба, держа сигарету в зубах. На улице ранняя весна. Март, все оживает, и особенно моя нежная девочка с изумрудными глазами.

      Я просыпаюсь с Ангелом каждый день, и каждый чертов день я счастлив. Счастлив с ней так, как никогда не был, и совсем скоро она станет мне женой. Моей единственной и навечно.

      Ее глазки горят, когда смотрит на меня. Ангел, как кошка, ласковая в постели, из которой мне совсем не хочется ее выпускать, и я жду не дождусь уже, чтобы увидеть ее в свадебном платье, вот только есть одно но.

      Макс. Этот хуй уже совсем берега попутал, и меня аж затрясло, когда его снова увидел с ней.

      Он приперся к самому клубу. Как, блядь, ему еще растолковать, чтобы не лез к Ангелу, я, честно говоря, не знаю.

      Последний раз просто хотелось его прибить. Вмазал ему по роже, у него кровь пошла, Ангел испугалась. Не было бы ее рядом, убил бы его, голыми руками удавил.

      Я видел в Максе то, что видел в зеркале у себя самого, – любовь к Ангелу. К этой чистой девочке, которую хочу оберегать, которую жадничаю даже показывать хоть кому-то еще.

      Я был бы ему благодарен, если бы Макс тогда просто помог Ангелу, да вот только он не просто ей помогал, а со своей целью и выгодой, но я скорее глотку ему перегрызу, чем поделюсь нею.

      Моя она уже. В башке отпечатала, в каждой клетке, в каждом миллиметре выбита и прошита. Ангел мой, моя девочка, и я скорее сдохну, чем отдам ее кому-то еще.

      Звонок мобильника отвлекает, и это хорошо, потому что у меня руки в кулаки сжимаются, как только думаю об этом Максе. Хаммер – его брат-близнец – не был таким. Он бы в жизни не полез к моему, не тронул, сука, мое.

      – Да.

      – Бакиров