Одержимость. Любовь Зверя. Евсения Медведева

не было ни единого признака жизни. Необитаемый остров, где нет законов. Но есть желание Ястреба.

      Рванула по широкой расчищенной дорожке, куталась в пуховик, слишком поздно осознав, что мне не холодно. А ведь я полуголой выскочила, увидев его во дворе!

      Замерла всего на мгновение, осмотрев свои ноги. А вместо коричневых в клеточку тапочек на ногах были дутые серебристые сапожки. Знала я этот бренд, знала и цену на них. Хотелось выбросить, пойти босиком! Но кому я сделаю хуже? Распахнула полы куртки, ощупывая кашемировый свитер с высоким горлом, плотные спортивные леггинсы Меня одели, как куклу, чтобы напомнить, кто тут хозяин! Захотят – оденут, перехотят – выкинут на обочину или в лес на лакомство волчатам.

      – Ненавижу! – орала я, пуская безумие по макушкам деревьев. Вопила так, чтобы разрушить эту принадлежащую ему тишину, разбить спокойствие. Смотрела в бликующее от пламени камина окно и визжала. Знала, что слышит. Была уверена, что смотрит… – Ястреб, я тебя ненавижу!

      И стоило мне прокричаться, как из-за резкого поворота выскочило желтое такси.

      – Вы заказывали? – сухонький старик открыл окно, осматривая мое заплаканное лицо. – Вы Арина?

      – Да… Но я не заказывала, да и денег у меня нет!

      – Так оплачено же, – он усмехнулся и кивнул на заднее сиденье.

      И я села. Хотелось просто убраться отсюда, сбежать, чтобы не чувствовать пристальный взгляд в спину. Хотелось раствориться, исчезнуть.

      Для чего увёз? Почему дал уйти?

      Зачем я ему, в конце-то концов?

      Точно, зверь… Только не тот, кто челюсть вокруг твоей шее тисками сжимает, а тот, что кругами водит, пока ты в капкан не упадёшь, откуда уже будет не выбраться.

      Дедок подпевал радийным песенкам, вилял по заснеженной трассе, везя в сторону рабочего посёлка «Рябинка». Печка дула теплом, меня даже разморило немного, веки стали слипаться.

      Я представляла крошечную однушку, ощущала мягкость кресла, в котором было так приятно спать. Света обнимет, заварит чай и выслушает не потому что должна, а потому что настоящий друг. Слезы высохли, воспоминания о Ястребе стали блеклыми. Всё закончится. Непременно закончится… И я почти поверила в свою мантру, когда резкий вскрик водителя вернул в реальность.

      – Чёрт! Вот это да!

      Рванула корпусом, прижимаясь к передним креслам. Из горла вырвался крик… Чёрное небо раскрасило зарево пожара, будто северное сияние. Вокруг черного от гнили барака столпились жильцы, черные от копоти, а пожарные отчаянно пытались спасти эту рухлядь, что стала моим домом.

      Старик притормозил, свернул к обочине, не решаясь проезжать дальше.

      Еле передвигала ногами. Скулила и рыдала. Всё стало медленным, как в кино… Еле открыла дверь, вывалилась прямо в снег, еле передвигала ногами. Скулила и рыдала. Голоса людей превратились в гул горя, а здание почти полностью спряталось за языками пламени.

      – Это ты! Ты во всём виновата! – внезапно со спины на меня кто-то набросился.

      – Света? –