Царство силачей. Ольга Сергеевна Филюшкина

не поспоришь, царь таков.

      Надежды зря они питают:

      Их при дворе-то принимают,

      Однако будет им отказ.

      – Продолжу я теперь рассказ.

      Лишь житель царства силачей,

      На деле знавший звон мечей,

      Владеющий умом и силой

      Пасть смело может в ножки милой.

      Возможно, будут испытанья,

      Но в нашем царстве есть приданье:

      Лишь воля царственной особы,

      А в данном случае, зазнобы,

      Способна сватовство прервать,

      Ну, и избранника назвать.

      Точней: за Любомирой слово.

      Не ждите, воины, иного.

      Тут старцы с братьями простились

      Те, будто свечи, распалились:

      – Во время зноя и жары

      Готов принять судьбы дары!

      Заверил братьев Победан.

      – И мной обет пусть будет дан:

      Коль даже быть в те дни войне,

      Не буду также в стороне, —

      Поднявшись, молвил Владесил.

      Тут Ратобой шепнул:

      – Нет сил.

      Да и, пожалуй, много лет

      От глаз ее покоя нет.

      Боюсь не выждать и весны:

      Она в мои приходит сны.

      Я тоже подаю прошенья

      И стану ждать ее решенья.

      Минул не месяц и не два:

      Июль вступил в свои права.

      Толпятся женихи в приёмной,

      Сердца полны надежды томной.

      Но Любомира неприступна,

      Чем претендентов сердит крупно.

      Не одного с ума свела:

      То деспотична, то мила.

      Силамей заходит в спальню,

      К доченьке в опочивальню.

      Из-за ширмы голос нежный

      Задаёт вопрос небрежный:

      – Из каких краёв и стран,

      Сей собрался балаган?

      То Вам, батюшка, известно?

      – Вижу я, всё бесполезно?

      Не по душе и эти гости.

      Откуда столько яда, злости?

      – Не будем, батюшка, об этом.

      – Сражён подобным я ответом.

      Царь был вдовцом уже пять лет.

      Дочь – смысл жизни, воздух, свет.

      В ней Силамей души не чаял,

      Гнев на проказы был, но таял.

      Не всё царь в дочке одобрял,

      Всё ж, примиряясь, повторял:

      – Моя крошка, Любомира!

      К твоим ногам все краски мира.

      Смири гордыню, будь скромней:

      Добро в душе красы важней.

      Хоть на приёме-то ни в ком

      Не смей искать изъян тайком.

      – О чём Вы, батюшка? Не буду.

      Глупца я встречу иль зануду —

      Лишь улыбнусь и ни словечка.

      Смиренной буду, как овечка.

      – Позволь тебе мне не поверить,

      Я буду каждый шаг твой мерить.

      Тебе я лишь добра хочу.

      Я нынче, детка, не шучу.

      В прошлый раз что учинила?

      Вспомнить страшно.

      – Было мило.

      Весь приём прошёл, как в сказке.

      – Ты ж скупила все подвязки,

      Разрядила своих слуг,

      Не жалея средств и рук,

      В парики и панталоны.

      Рассыпались