За долги возьму тебя. Инна Стужева

противно ныли, но хуже всего обстояло дело с моим психическим состоянием. Я никогда не любила и не смотрела даже фильмы про бандитов или ужастики, всегда предпочитая им комедии и мелодрамы. Я вела скромный образ жизни, и даже первый парень, которым стал Дима, появился только в двадцать. Как так получилось, за что? Я никак не могла понять, почему все это приходится испытывать именно мне? Не верила, казалось, это какой-то страшный сон, а вот сейчас я проснусь, и все исчезнет. И этот джип, пропахший бензином и сигаретами, и эти типы с их разговорами, а я окажусь дома, на своей кухне, буду готовить ужин и обсуждать, как прошел день. Приставания зав отделением стали казаться детским лепетом, по сравнению с тем, что могло произойти сейчас.

      – Эй, ты че, заснула там? На выход.

      Мне развязали ноги, которые уже почти не слушались, потом выдернули из машины и все повторилось. До боли резкий свет в глаза, грубый захват, и вот уже меня тащат в какой-то дом. Скорее всего, даже совершенно точно, это пригород. Очень много деревьев, любимый хвойный аромат в нос, зачем он здесь, я же так любила его, а теперь буду ненавидеть. Или не буду, я же слышала, что говорил этот Бритый, а значит, навряд ли они захотят оставить меня в живых. А сейчас к ним присоединилось еще двое.

      Глаза слепило от вспышек телефонов, которые они принялись совать в лицо, и я не могла их разглядеть, только голоса, улюлюкающие, обсуждающие меня, словно я скаковая лошадь на выставке.

      – Эй, девку сюда давайте, – сказал один из новых, – Сизый сейчас занят.

      Втолкнули в полутемное помещение, а в нос ударил характерный березовый аромат. И влажность. Они притащили меня в баню, а не в дом. У тетки была такая же, еще ее муж ставил сруб, когда был жив, и иногда мы парились в ней. Редко, потому что у тети Вали в последние годы было давление, а я тратила все время на учебу в медицинском училище, до которого приходилось очень далеко добираться.

      Бросили на лавку, так что я ощутимо ударилась спиной о ребристую бревенчатую стену, но даже не почувствовала боли.

      – Руки развяжите, – бросила им и совершенно не узнала своего голоса.

      – Заткнись, сучка, – ответил кто-то, я уже не различала, кто это был.

      – Не чувствую их, сильно перетянули. И мне надо в туалет.

      Бритый, его я узнала, подошел и развязал веревки.

      – Только без глупостей, поняла?

      – Эй, а Сизый где? – спросил Мот.

      – В доме. Че-то с Русланом Альбертовичем перетирает, – ответил один из новых.

      – Че, Руслан здесь? – уловила в голосе Мота подобострастие и даже некоторое подобие страха.

      – Ща уже должен смотаться, с минуты на минуту. Поэтому тише давайте. Пока Руслан не уедет, нехера тут шуметь.

      – А может он захочет поучаствовать?

      – Может и захочет, ты, Мот, пойдешь спрашивать?

      Все разом примолкли, а я смогла, наконец, отдышаться.

      – А что он тут делает? Никогда ж не приезжал.

      – А хуй знает. Но если его даже Сизый боится, значит есть причина. Так что…

      – Можно мне в туалет, – напомнила я, – очень нужно, иначе я все здесь вам испачкаю.

      – Блять,