Любовь? Пожалуйста!. Владимир Колотенко

теплом и светом прожит день!

      Когда они бредут домой мимо спящих домов (здесь нет улиц в привычном понимании – дома разбросаны по побережью, как спичечные коробки, хотя в адресах улицы существуют), он не думает о том, как пройдет эта ночь, он только обнимает рукой ее хрупкие озябшие плечи, прижимая к себе и готов нести ее на руках, жаль, что вот уже и знакомый подъезд, их уютная квартира на восьмом этаже – временное пристанище.

      Ничто так не сближает, как уют квартиры. Снова его губы купаются в ее волосах. Они не пьяны, они просто не в состоянии сдерживать себя от натиска судьбы.

      Утром:

      – Смотри, а вот и расческа!

      Она находит ее в книжке.

      – Ты…

      Ее первое «ты».

      Ничто так не сближает, не роднит…

      Неделю спустя он все-таки звонит ей из Йоханнесбурга.

      – Привет. Как дела?

      – А у тебя?

      Потом звонки раздаются из Торонто, Антверпена, Лиссабона и Мельбурна, откуда-то еще, она даже не знает, в каких странах эти города, потом она ждет его на каких-то вокзалах и в каких-то аэропортах, на каких-то причалах и остановках…

      – Слушай, я звоню тебе уже целый час!..

      Это звучит как угроза.

      – Ты где пропадаешь!? – спрашивает он.

      – Я?! – она удивлена таким тоном. – Ах ты Боже мой! Я как всегда дома. Где же мне еще быть? Я как всегда жду тебя. Вот уже много лет…

      – Прости, – говорит он, – прости, пожалуйста…

      – Ты когда прилетаешь?

      – Сегодня ночью…

      Он так и не успевает, не находит времени, чтобы, наконец, рассказать ей всю жизнь. А если бы ему удалось это сделать, он рассказывал бы теперь о мидиях, о том камне, о ее веснушках и ключицах…

      – Привет, – говорит он, влетая в переднюю, – вот и я…

      И она тоже бросается ему на шею.

      – Ой, – шепчет она, – ты такой колючий… Теперь осторожно…

      – Что? – он не понимает, зачем ему осторожничать.

      – Да, – говорит она, – теперь – да…

      – Правда?!!

      – Теперь – да…

      ‟Да» – это теперь тоже его жизнь…

      – Я хочу сына, – говорит он.

      – Все, что захочешь…

      Рыжая!..

      В жерле Этны

      Мне сказали – твой бездонен ад.

      Бросишь камень – не услышишь эха.

      Это рай причудами богат.

      В ад впускают нас не для потехи.

      Мне сказали – отмоли грехи.

      Мне сказали – сразу станет проще.

      Отрекись. Но ангелы глухи.

      Боги в кущах. Или, может, в рощах.

      Каждый мне советовать был рад.

      Только дважды я не выбираю.

      Если дорогих мне выбрал ад —

      Я не предаю во имя рая.

      В Москву они заскочили на пару дней – повидаться с Россией. Уже в печенках сидят эти мельбурны и гонконги, гонолулы и антананаривы! От карибов и гаваев просто тошнит… Разве