Прелести жизни. Книга вторая. Цена жизни. Том 3. Александр Черевков

терпеливо мчалась в сторону Кофарнихона, обгоняя себе подобных. Мы с Камоловым Рахимом обсуждали интересующие нас темы жизни. Но по разговору было видно, что он хочет со мной поговорить о чём-то другом, что ему из-за любопытства не терпится узнать.

      Эта тема, возможно, щепетильная, поэтому он в открытую не спрашивает и ведёт со мной неопределённую беседу?

      В конце концов, набор тем нашей беседы был исчерпан и после некоторой паузы колебания, Камолов Рахим, всё-таки, решился на свой вопрос, который стоял, как рыбья кость, у него в горле. Он вначале тихо промямлил что-то.

      – Не хочу быть навязчивым, – издалека, начал Рахим, – но у меня есть к тебе вопрос о причине твоего сегодняшнего места препровождения в Верховный Суд республики. За что они тебя задержали? Ведь без повода нет и причины задержания человека. Пускай даже на вопросы дознания.

      Вначале мне показалось, что в его словах есть что-то из следственного дознания о совершенном мной преступлении. Но ведь знал, что никаких преступлений не совершал и поэтому мог вообще не вести с ним беседу на данную тему.

      Однако, мне хотелось пощекотать его любопытство и задать ему подобный вопрос.

      Посмотреть, как он сам отреагирует на этот мой вопрос. Противоположный его вопросу. Как будет соображать?

      – В начале, у меня тоже есть к тебе вопрос. – с разведкой темы, спросил. – Насколько понимаю, то следственный кабинет не является твоим рабочим местом. Так за что они тебя самого туда притащили? Ведь обычная милиция и Верховный Суд Таджикистана, это нам далеко не "правовые родственники".

      – Меня направили в Верховный Суд охранять задержанных. – ответил капитан милиции, Камолов Рахим.

      – Интересно! – удивлённо, спросил. – От кого же ты меня охранял в этом почётном заведении? От органов?

      – От тебе подобных. – ехидно, ответил Рахим. – Чтобы вы не навредили сами себе на этом суде.

      – Значит, ты сразу признаешь, что совершил опасное преступление? – с усмешкой, спросил.

      – Если ни хочешь, то не говори. – разозлился Камолов. – Лишь из-за любопытства спросил тебя.

      – Ладно! Хватит злиться! – смеясь, сказал. – Люблю подкалывать людей, а ты сразу взбесился на прикол.

      – Ну, у тебя и приколы! – с обидой в голосе, сказал Рахим. – Так ты на кого-то нарваться можешь.

      – Кто шутки ни понимает, то перед тем постоять могу за себя. – серьёзно, ответил. – Ладно, больше не будем об этом. Мы и так далеко зашли. Лучше удовлетворю твоё любопытство, как следователя милиции.

      В общих чертах рассказал Камолову о том, что произошло в тот день. Рахим слушал меня, цокая языком в знак сожаления о происшедшем. Не знаю, поверил милиционер моему рассказу или нет, но по виду его лица тут было заметно сострадание человека о смерти людей в тот страшный день. Ведь сам он тоже по своей службе был свидетелем февральских погромов на улицах в Душанбе.

      – По-видимому, у людей, которые устроили погромы, был очень умный руководитель. – сказал Камолов после того, как