Прелести жизни. Книга первая. Мера жизни. Том 10. Александр Черевков

что, по армянскому обычаю, он должен скушать ножку курицы и выпить бокал коньяка. После этого может вообще не пить. Дальше будет уже его личное дело.

      После ножки курицы и бокала коньяка, мы выпили за дружбу народов Армении и России. За это как-то неудобно было не пить.

      После мы выпили за своих родителей, это святая причина. Вскоре пили за хлеб-соль этого дома, также нельзя было отказываться от этого почётного тоста.

      Следом были ещё и ещё более уважительные тосты, которые произносили за огромным столом. Помню, что мне было уже не по себе от огромного количества, выпитого и съеденного за день. Чувствовал, что скоро уже потеряю сознание или умру.

      Очнулся рано утром где-то на балконе. Ничего не мог сообразить. Где нахожусь и у кого в гостях. Смутно вспоминал свой прилёт в Ереван. Как искал своих родственников по городу.

      Дальше какой-то провал в памяти, словно всё остальное было не со мной за прошедшие сутки. В голове всё путалось и представлялась, как сон, рассказанный кем-то мне прошлую ночь. Какой-то переход из одной квартиры в другую.

      – Молодой человек! Вы как сюда к нам попали? – спросил меня вышедший на балкон мужчина средних лет.

      – Точно не могу вспомнить. – заплетаясь пьяным языком, произнёс. – Был у кого-то в гостях?! Ночью пили.

      – На нашем этаже гостей не было. – возразил мужчина. – Иначе бы был в гостях и знал тебя в лицо.

      – Больше ничего не знаю и не помню. – едва, выдавил. – Может быть, кто-то другой может знать?

      – Надо спросить соседей по этажу с другого подъезда. – предложила пожилая женщина.

      Мужчина стал на армянском языке звать своих соседей по балкону с обеих сторон. Но это было раннее утро воскресного дня. Очевидно, что люди крепко спали после вчерашнего дня, когда весь Ереван отмечал траурный день и хмельные головы не могли отреагировать на крик соседа.

      Возможно, что пожилая женщина, у которой, вероятно, уже началась старческая бессонница, обнаружила так рано меня на своём балконе и позвала своего сына, чтобы тот узнал откуда взялся на их балконе в столь раннее утро воскресного дня?

      Вот он сейчас и орёт, как резанный, на весь дом, только соседям своим мешает спать. Да и меня беспокоит, а мне ужасно хочется спать. Скорей бы добраться до кровати своих родственников и выспаться.

      Вскоре, с обеих сторон балкона, на котором лежал, появились соседи на других балконах. Они что-то обсуждали на армянском языке насчёт меня.

      Кто-то предложил, уже на русском языке, дать мне опохмелиться, чтобы ко мне вернулась память.

      Тогда, возможно, что вспомню, как появился на этом чужом балконе? Может быть, это спустился с верхнего этажа от подруги, к которой, неожиданно, вернулся домой её муж?

      – Честный семьянин! – возразил, на смешной вывод армян. – Был в гостя у своих родственников!

      Похмелье окончательно не вернуло мне память. После рюмки коньяка, мне стало ещё хуже.

      Весь мир переворачивался перед моими глазами и теперь вовсе не мог сообразить,