Две кругосветки. Елена Ленковская

– загадка. А может, рисунок этот ещё с 1812 года, со времени их первого погружения в прошлое, по истории болтается? Вполне мог сохраниться, всего-то пять лет прошло. Руся ничего такого не рассказывал, но мало ли…

      Если так, всё довольно глупо получается.

      Луша нахмурилась. Потом, кое-что сообразив, иронически постучала себя согнутым пальцем по бритому виску: «Чего это я? В тысяча восемьсот двенадцатом году у Руси волосы гораздо длиннее были!»

      Вдруг её осенило. Она вспомнила, как ещё весной, во время очередного визита Г. А., они сидели дома в гостиной и Г. А. рассказывал им о разных важных вещах. В конце разговора они уже немного устали. Руська то и дело вскакивал, с рассеянным выражением лица бродил по комнате, выглядывал в окно. Чувствовалось, что ему не терпится на улицу. Там, судя по всему, между ребятами затевался какой-то очередной фехтовальный турнир.

      А Георгий Александрович рассказывал об «эффекте близнецов». «Между близнецами очень сильная связь, – объяснял хронодайвер. – Если нырнёт в прошлое один, то следом может „улететь“ и другой». С его слов выходило вот что. Бодрого человека в здравом уме и твёрдой памяти в прошлое, конечно, не утащит. А вот если заснёшь, вслед за братом или сестрой унесёт обязательно: люди во сне теряют над собой контроль.

      «Эффект близнецов», точно! Допрыгалась с раннего утра по лесным тропинкам… Руська-то наверняка в такую рань ещё спал. Всё сходится. И портрет его.

      – Я Руську за собой «утащила», – вслух сказала Луша, горестно качая головой, – я, стало быть, и должна его найти. Он-то ведь не понимает, почему здесь. И что я поблизости – не догадывается…

* * *

      Честно говоря, почему она – здесь, Луша тоже не догадывалась.

      Она как-то спросила у Георгия Александровича, как хронодайверы определяют, куда ребёнок «нырнул». Он ответил – есть специалисты…

      – А вы – специалист? – не отставала Луша.

      – Ну, отчасти, – уклончиво ответил он. – Видишь ли, бывают простые случаи. Известно, например, про человека десяти лет, что он, перед тем как исчезнуть, кино про Спартака три раза за неделю посмотрел. И дома у него на стенке щит римского воина-легионера прибит, человек его сам из картона смастерил и раскрасил. А ещё у него есть меч-гладиус[24], правда деревянный, – это уж они вместе с папой выточили. И как ты думаешь, где этого человека искать?

      – Ну, точно не в тысяча восемьсот двенадцатом году, – улыбнулась Луша. – А он и пропал вместе со своим папой? – уточнила она озабоченно.

      – Если бы!.. – Георгий Александрович вздохнул, потёр ладонью лоб, потом уточнил: – Его папа – хронодайвер.

      – А его нашли?

      – Ищем.

      Луша сделала большие глаза. Страшное дело! «Куда мир катится?» – как сказала бы бабушка. Если уж хронодайверские дети пропадают, то что про обычных «нырков» говорить…

* * *

      В целом, если следовать логике Георгия Александровича, получалось как-то странно. На что ей, Луше, этот 1819 год сдался? Она вообще про Беллинсгаузена и Крузенштерна знать ничего не знала до этой весны.

      А весной Руськиному

24

Гла́диус – короткий узкий обоюдоострый меч, удобный для нанесения как колющих, так и рубящих ударов. Появился у римских легионеров во Вторую Пуническую войну (218 г. до н. э.).