Победы, которые не умирают. Юлия Ефимова

преподавателя гимнастики. Но сколько он ни копался в памяти, найти хотя бы крошечный проблеск сожаления о смерти родного отца не смог. Да, община потеряла отличного воина, который с честью исполнял свои обязанности, помог воспитать много достойных членов спартанского государства, но то, что он был ещё и отцом его, Клеанта, ничего не значило ни для государства, ни для Клеанта лично. Юноша поднял лицо, и дождь окропил его водой, которая стекла по лицу и закапала вниз. Это были единственные слёзы, которые он смог пролить по лежавшему в могиле человеку.

      Клеант снова посмотрел на безымянную могилу – надгробия с именами полагались только погибшим на войне – и мысленно сказал «прощай» мужчине, который подарил ему жизнь, но не имел ни желания, ни возможности стать её частью. Затем он равнодушно повернулся и направился к дому. Его ждал месяц тренировок в Элиде, а затем – Олимпийские игры.

***

      Элида была небольшим полисом, который относительно недавно из нескольких посёлков начал становиться городом. По прибытии Клеант вместе с сопровождавшим его тренером и одним из пяти эфоров – небывалая честь для юного атлета – отправился к гимнасию, возле которого располагались помещения, где ему предстояло прожить следующий месяц.

      Гимнасий находился рядом с рыночной площадью на берегу реки Пеней, водами которой Геракл когда-то чистил конюшни Авгия. Атлеты прибывали сюда весь день, и к вечеру набралось уже десятков пять мужчин и юношей. Одним из последних прибыл юный атлет из Эгины. Помимо стоявшего рядом отца и тренера, его сопровождал Праксидам и какой-то юноша. Стоило Клеанту увидеть знакомую фигуру олимпийского чемпиона, как он замер на месте. Ему хотелось подойти к Праксидаму, но он не знал, узнает ли тот его, и захочет ли общаться с соперником своего кандидата.

      Впрочем, стоял он недолго. Праксидам заметил смотрящего на него Клеанта и сделал шаг ему навстречу. Внешне мальчик изменился: он был теперь эфебом, а эфебам разрешалось отращивать волосы, носить красивую одежду и украшать оружие. Но взгляд его остался прежним: пытливым, оценивающим, пронзительным.

      – Приветствую тебя, Клеант, – Праксидам искренне улыбался старому знакомцу.

      Клеант также поздоровался, стараясь сдерживать радость, которая непроизвольно прорывалась в улыбке, резких, неловких движениях и в том, что впервые за много времени он не мог подобрать слов для беседы.

      – Как ты жил всё это время? – казалось, Праксидам не замечал неловкости. – Присоединяйся к нам. Это Ксенокл, один из наших борцов. У нас на Эгине вообще хорошая борцовская школа. А ты какой спорт предпочитаешь?

      – Бег. Но в борьбе я тоже участвую.

      – И в кулачном бою? – вмешался Ксенокл.

      – Нет, – с достоинством ответил Клеант. – В кулачном бою спартанцы не участвуют.

      – Почему?

      – Потому что схватка заканчивается только тогда, когда один из атлетов