Дай мне имя. Борис Хазанов

наконец, за ширму, которую я воздвиг между нами. «Я всё хочу спросить…» – проговорила она.

      Я молчал, глядел на воду. Она пробормотала: «Ты ничего мне не рассказываешь…» Я молчал, как будто был сделан из окаменелой глины. Даже если бы захотелось что-нибудь возразить, отделаться шуткой, я был бы не в состоянии это сделать.

      «Я хотела тебя пригласить в гости, папа спросит – а кто он такой?»

      Я, наконец, разомкнул уста.

      «Да никто, – сказал я с досадой, – чего там рассказывать…»

      Она уже не могла совладать со своим бабьим любопытством, ей не терпелось узнать, где проходит трещина моей жизни, хотя едва ли ей могло придти в голову употребить такое выражение. Она готова была услышать что угодно, хотя всё ещё подозревала у меня романтическое прошлое, но представить себе, что сама субстанция жизни может растрескаться, она не могла. В конце концов, как все женщины, она верила, что всякую прореху можно заштопать.

      Могут спросить: почему я упорствовал? Боялся (вот уж поистине смешное предположение) отпугнуть, потерять Валерию? Но ведь я уже сказал, убедил себя, что эта девушка мне не нужна. Или то была просто привычка, раз навсегда усвоенное правило – держать язык за зубами? Открыться значит подставить себя; чем меньше мы рассказываем о себе, тем лучше. «Ну, хорошо…» – вздохнув, сказал я и обвёл глазами небеса, воды. Лера приготовилась слушать, показала на скамейку: может быть, сядем?

      Минуты две погодя она спросила: что же я молчу?

      «Я тоже хочу тебя спросить… – пробормотал я. Мы по-прежнему стояли, смотрели на далёкую белую руину и мыс. – Как называется вон та речка?»

      «Вот так здорово, живёшь здесь и не знаешь, как называется».

      «Это левый приток или правый?»

      Она молчала, поджав губы.

      «Я думаю, левый, – сказал я. – Ты, наверно, думаешь, что я студент техникума, да?»

      «Да».

      Я усмехнулся. «Какой там студент. Живу… пока можно».

      «Вот видишь, а я даже не знала».

      «Теперь будешь знать».

      «Но всё-таки…»

      Я перебил её:

      «Слушай, Валя. Как-то нет настроения. В другой раз». И, как назло, как будто она нагадала, вечером в общежитие нагрянули гости.

      Ребята стучали в домино. На столе водка. Я сидел на своей койке и тупо смотрел на вошедших. Думаю, что не один я могу узнать милицейскую фуражку за сто вёрст. Как волк чует запах собак, так я могу почуять запах мильтонов, когда их даже ещё и не видно. И обойти их.

      «Э, э, куда торопишься», – сказал комендант.

      Я снова опустился на койку. Игроки не успели убрать бутылку.

      «Так, – сказал милиционер, подходя к столу. – Выпиваем».

      «Товарищ старший сержант, ей-Богу, первый раз…»

      «А вот у нас есть сведения, что не только распиваете спиртные напитки, но и приглашаете к себе кой-кого…»

      «Кого же это приглашаем, товарищ старший…»

      «А вот есть сведения. Притончик устроили».

      «Девушка