Сказки города Н. Часть вторая – Я тебя никому не отдам. Елена Соколова

лишь ему одному, что добровольно поселить кого-то у себя, да еще и в свое отсутствие – было для нее делом практически немыслимым. Ей эта возможность – увы! – даже в голову не пришла, и она, обняв Свету на прощание, уехала.

      Только один день Ираида Львовна подарила Светлане, дав той насладиться тишиной, а потом началось. В ход было пущено все. Петру Ивановичу сгоряча хотели даже повелеть вертеть дырки в стенах в девять утра, но тут он взъерепенился и заявил, что против категорически, что он и так почти не встает с кровати, а если она его будет и дальше мучить и заставлять делать такие глупости, он уйдет из дома. «Нужды нет, что некуда, под забором, – кричал, – замерзну, а уйду, только чтобы тебя не видеть». Ираида Львовна отступила.

      Впрочем, муж недолго сопротивлялся ей, человек он был слабый, истеричный, и скоро не выдержал – скончался в одну из ветреных ночей конца ноября, когда дует сырой пронизывающий ветер, и черная тьма наползает на город с моря. Железная воля супруги доконала его первого. Всю осень они ругались страшно, он кричал на нее; Светлана перебегала из одной комнаты в другую, чтобы не слышать их ссор. Дело было не столько в громких разговорах – ей просто было ужасно неловко. Грязное семейное белье вытряхивалось безжалостно, и – боже ты мой! – сколько же его накопилось за тридцать с лишним лет их брака! И еще Светлане было невероятно жаль Петра Ивановича: он кричал, топал ногами, взывал к совести и к долгу жены, к нормам морали – все было бесполезно. Ираида Львовна была неколебима. Она пропускала его крики мимо ушей, разговаривая с ним, как когда-то со своими учениками – не повышая голоса, невозмутимо, размеренно и отчетливо выговаривая каждое слово. И только когда он совсем слетал с катушек, она добавляла в голос укоризны и произносила «Ах, Петя, Петя! Ну как же тебе не стыдно!». И сочувственно – надо полагать! – замолкала.

      Крыть было нечем. Оставалось терпеть. И он терпел – вместе со Светланой. Терпел скрежет кресел по полу, который и ему был как нож острый, и оглушительный грохот металлической двери об косяк при походах в магазин – ой, опять не удержала, прости! И сами эти походы в магазин, как на работу, и все ради того, чтобы громко хлопнуть дверью в первую половину дня, ибо всем быстро стало известно, что Светлана предпочитает работать по ночам. Терпел ежеутреннее – и как ей не надоест! – открывание всех и всяческих ящиков и ящичков во всех трех, разбросанных по комнатам, комодах, как раз где-то интервале с семи до девяти утра, в период самого сладкого сна. Еще воспитательная программа Ираиды Львовны включала демонстративное обязательно-громкое прослушивание радионовостей: с часу до трех, из приемника, максимально плотно придвинутого к стене кухни, чтобы лучше и четче проходил звук, который, как известно, всегда идет вниз. И наконец, просмотр кино в спальне, вечером, после половины десятого – два часа, в последний из которых