Синдром Офелии. Сестры Матросовы

сказала Эми, отбрасывая сценарий, она достала сигаретку с запрещенным веществом.

      Марк нахмурился.

      – Хочешь, – улыбнулась актриса, – у меня ещё есть.

      – Не хочу, и тебе не советую, Эми, – глухо отозвался Марк, его мягкий тенор приобрел низкие обертона от волнения.

      – Я пойду подышу воздухом, – сказал он.

      Марк безотчетно бродил по темным углам неосвещенного павильона с кучами мусора, сломанных прожекторов, приборов, какими-то балками и досками.

      В тускло сияющем рассветным заревом проёме сидела Офелия. Она выглядела как современная шекспировская героиня в длинном черном халате, с мокрыми волосами, на коленях у нее была гитара. Она неправильно держала гриф, и Марк понял, что у нее будут от этого болеть запястья.

      Девушка привычным движением забила себя по карманам, как будто искала сигареты.

      – Вы курите? – спросил Марк, подойдя ближе.

      – Не всегда, – глухо ответила она. Марк встретился с ней взглядом, у нее на лице было упрямое, но виноватое выражение. Ещё немного, и с ее губ готовы были сорваться извинения. Но в ускользающей тьме она сжала губами сигарету и закурила, опустив взгляд.

      * 5 футов и 8 дюймов – это примерно сто семьдесят четыре сантиметра.

      Глава 6

      Офелия решила скрыть опухшее лицо за очками с прозрачными стеклами. Она плохо спала и допоздна просматривала материал с Хайнесом, но осталась им недовольна.

      Офелия пришла на площадку в дурном настроении. Люди из команды, ассистенты, осветители и другие старались обходить ее стороной, чтобы не нарваться на выговор.

      В тот день снимали монолог Зейфода. Обычно это была не напряженная работа, но все понимали, что без скандала не обойдется.

      Офелия с самого начала избрала тактику молчаливого недовольства. Она не критиковала, не возмущалась и не давала Хайнесу указаний, просто в конце каждого дубля говорила "Еще раз".

      На шестнадцатый раз, не дождавшись конца монолога, Офелия закрыла глаза ладонью и демонстративно вышла.

      Марк резко поднялся с кресла, на котором сидел уже два с половиной часа, и с силой пнул бутафорский мраморный столб. Актер тоже покинул площадку и ушел к себе в гримерку.

      Из-за этого растерянная Эрика Пак объявила перерыв.

      Мрачно размышляя о том, к чему все это приведет, Офелия поехала в Спаго, ресторан в Беверли-Хиллз. Ей позвонила Рита.

      – Офелия, дорогая, через два дня вылет в Венгрию, ты помнишь.

      – Да, Рита, спасибо.

      – Я все подготовила, за тобой заедет машина, отвезет в аэропорт. Тебе нужно взять теплые вещи. Вы же будете снимать в горах, на натуре. Я попрошу Стейси собрать твой чемодан.

      – Спасибо, Рита, – ответила Офелия и положила трубку.

      Пообедав артишоками с огуречным салатом и, конечно же, выпив кофе, Офелия вернулась на съемки.

      – Я надеюсь, все готовы, приступим, – сказала режиссерка, и все началось заново.

      Марк Хайнесс вышел не сразу,