Разность заразы. Вадим Молодых

придавая его образу сакральности.

      Но и президент, втиснутый в рамки любимого народом – боготворимого даже им! – образа уже сам не мог особо вольничать в поступках. Даже когда надо было сделать что-то уж совсем очевидное (и ему хотелось так сделать!), он вынужден был поступать не так. Куда денешься? Поди откажись от привычного стиля – и ногами вперёд ведь из Кремля вынесут! Придушат, а потом сожгут, зарядят твоим прахом Царь-пушку и выстрелят тобою навстречу ветру. Нет уж, ребята! Пусть всё остаётся, как повелось… Никто не должен знать, что там у него, президента, в голове происходит… Даже он сам! А то чревато ведь!..

      Президент несколько раз, туда-сюда, перевёл взгляд с одного на другого, решил довериться случаю, чтоб не провоцировать излишнего деструктивного соперничества между группировками в правительстве, назначил «орла и решку», стрельнул у них монету (не пристало президенту с мелочью ходить!), щелчком подкидывая закрутил её, поймал одной рукой и положил не глядя на другую. Медленно отвёл руку сверху, шипя по-змеиному «а-а-а-а», и кивнул иноделу. Тот расцвёл: есть, всё-таки, в жизни справедливость!

      Он даже глаза прикрыл, чтобы не пропустить секундного удовольствия и прочувствовать его до самого пика, и, спрятавшись в себя, пошевелил головой, вытягивая шею из галстучного узла. Успел по натренированной привычке ощутить и, самое главное, понять, что максимум удовольствия получен не от собственного везения, а как раз от невезения соперника, отогнал в следующий миг благодушие и принял, как ему казалось, протокольный, холодно-невозмутимый настрой с соответствующим выражением лица. Открыл глаза.

      – Ты чего лыбишься?..

      Президент своим вопросом-замечанием его прямо-таки изумил и не то что остудил эмоции – он их заморозил: аж недипломатические мурашки по дипломатической спине пробежали. Это был безусловный конфуз – инодел впервые в своей практике не сумел совладать со своими переживаниями и выставился напоказ таким, каков есть на самом деле.

      – …Докладывай, докладывай! – приободрил президент искусственно дружелюбной интонацией, оставив, тем не менее, вид совершенно небывалого до сих пор нетерпения: «Чего тянешь-то?!»

      Министр невольно глянул на сидящего напротив директора разведки. Тот тоже был какой-то… неуловимо не такой… Новый!

      – Встреча в пустыне Невада не состоялась!

      Проговорив эту информацию, инодел включил свою силу воли на максимум, дабы ни один мускул на лице не выдал его настроения. И всё же услышал обескураживающее:

      – А довольный-то какой! – то ли не пытаясь скрыть одобрения, то ли подтрунивая так над иноделом, а то ли – свят! свят! свят! – и не умея быть неискренним (даже такая шальная мысль успела посетить на мгновение непокорную самой себе министерскую голову!), оценил новость президент и продолжил: – Почему не состоялась?

      – Так… Ха… Не прилетел никто! – это по-простому встрял-таки разведчик, будучи не в силах