Тёмное время суток. Олег Лёвин

Сказала она.

      Юлия Борисовна направилась в сторону построек, следом за ней двинулся и Пиков, не желая оставить даму в таком темном и непонятном месте. Коновалов остался один под фонарем, он попытался пойти за следователем и писателем, но ноги плохо его слушались. Поэтому он сел рядом со столбом и стал дремать. Сколько он так просидел, ему было сложно понять, но через какое-то время, кто-то стал трясти его за плечо. Петр поднял голову и увидел, что это снова его дядя:

      – Петя, что это ты опять напился? Прям каждый день, так и алкоголиком стать можно. Пойдем домой.

      Он помог Коновалову встать и тот сперва пошел за ним, но потом посмотрел в ту сторону, где в темноте виднелись какие-то постройки. Он ожидал, что выйдут следователь с Пиковым. Но оттуда не доносилось ни звука. И Коновалов подумал, что все бывшее сегодня ему показалось.

      – Дядь Лёша, мы так прям с тобой так часто видеться стали.

      – Ну а то. Прежде эпизодически, теперь почаще. В этом что-то есть

      Они медленно шли по освещенной фонарями улице. Вдруг Коновалов остановился, ему показалось, что он слышит какой-то странный звук похожий на шорох.

      – Слышишь, дядя Лёша? Что это?

      Кобяков тоже прислушался внимательно

      – А, звук. Это озеро шумит. Ветер сегодня сильный. Ты уж давно отвык от этого шума. Раньше, когда ты у нас бывал чаще и ночевал, то часто слышал этот звук, а теперь забыл. Ну, ничего вспомнишь.

      И Коновалов вспомнил, что дом Кобяковых прямо рядом с озером находится, шум, который поднимали его волны – это часть его детства, такая же неотъемлемая, как больница, ожёг.

      Ночью Петру опять снился священник в том же селе, но теперь он сам держал в правой руке острый серп (лезвие поблескивало на солнце), рядом с ним стоял тот же бородатый дядька, а на стуле сидела связанная по рукам и ногам следователь Квятко. На этот раз у Коновалова было стойкое ощущение того, что он будто бы присутствует в своем собственном сне. И оба персонажа видят его, а тот, кто священник протягивает ему серп, как будто он, Петр Коновалов, точно знает, что им делать в этой ситуации, потому что иначе никак нельзя. Или ты или она. На этом моменте он проснулся. Опять серый день, свет сквозь небольшие окна и дядя Лёша сидящий за столом на кухне и меланхолически пьющий кофе.

      – А, проснулся. Говорю тебе, Петя, хватит пить. – Сказал дядя

      Коновалов встал, пошел умываться. Как и вчера похмелья он не чувствовал и в целом прекрасно себя ощущал и хотел есть. Он сел за стол и спросил дядю:

      – Дядь Лёшь, поесть что-нибудь есть.

      Дядя пожал плечами:

      – Яичница с беконом.

      Кобяков отправился на кухню приготовить яичницу, вскоре Коновалов уже с аппетитом завтракал.

      – Слушай, дядя Лёша, а ты знаешь кто такая Ненармунь?

      Кобяков с удивлением посмотрел на Коновалова, некоторое время думал, потом ответил, как показалось Коновалову, начав издалека:

      – Ты ведь знаешь, наш город основали вергизы.

      Но тут вдруг он остановился, посмотрел внимательно на Петра и продолжил:

      – Ненармунь