За твоей тенью. Лина Линс

на теннисном корте. Всё перемешивается, толкается, сминает мозг.

      Плюх. Затылок прилипает к стене. Шапка на голове не чувствуется; без того коротких волос, кажется, тоже нет.

      Хлюп-бзп-бзсп-хлюп-бсп-хлюп. Кровь течёт из уродливой раны.

      На последней ступеньке, откуда я слетела, кто-то или что-то стоит. Существо без чёткого лица. Без формы и концепции, словно размытая абстракция. Яркое, как зелёное пятно на солнце или изумруд в шкатулке с янтарями. Как сочный лимонад с щепоткой кислоты. Оно смотрит. Приближается с каждым импульсом почти угасшего света, грустно смотрит и улыбается мне.

      Бум. Хрящ. Зззннн.

      Ты должна вернуться домой.

      Хлюп-бзп-бзсп…

      Хлюп-бсп-хлюп…

      Хлюп…

      Хлюп.

      …Плеча касается ладонь и слегка пожимает. Как сквозь вату доносятся чья-то ругань и вопросы:

      – Выходите на следующей? Девушка, выходите на Торговом? Можно пройти?

      Ч… чт… что..?

      Глава 2. Скверна

      31 декабря, за 10 часов до…

      Воздух сушит лёгкие, будто я вечность тонула и, чудом выжив, вынырнула на поверхность.

      – Простите, я не хотел напугать! Только уточнил, выходите ли на Торговом. Вы в порядке?..

      Справа у окна сидит тот же мужчина в кепке – один в один из кошмара – и рассыпается в извинениях. В ответ я лишь давлюсь кашлем, закрываюсь шарфом и жму в руке очечник.

      Пассажиры автобуса перестают орать на водителя и друг друга, переключаются на нас. Даже дети молчат и с любопытством смотрят. Бабушка в шубке, парень в наушниках – все снова находятся здесь. Я вижу их без очков.

      – Простите, – повторяет мужчина. – Автобус затормозил, вы ударились и уронили вещи, а тут ещё я напугал… Помогу собрать.

      Наклонившись и порыскав где-то под ногами, он поднимает подарочный пакет с витиеватой надписью «Счастливого года!», мой телефон, варежку, впитавшую с пола снежную грязь, и не брезгуя передаёт мне.

      – Вы совсем позеленели, – говорит он, заглядывая в лицо. – Сейчас остановка, помочь выйти?

      – Кахкхкая? – выдыхаю вопрос. Не голос, а шёпот мертвеца, но приступ кашля постепенно проходит.

      – Не понял: какая остановка, спрашиваете? Торговый проспект, недалеко от центра. Вас проводить? – Мужчина протягивает руку.

      Я отодвигаюсь на край сиденья, обнимаю пакет и мотаю головой. Нет! Ни за что не выйду на Торговом, нет!

      – Как скажете, только не волнуйтесь. Я открою форточку, полегчает. Тут очень душно – сам уже плавлюсь. Эй, люди, не закрывайте окно! Хотя бы пару остановок потерпите, дайте девушке прийти в себя.

      Он открывает форточку, проверяет, попадает ли на меня воздух, кивает и спешит к выходу. Я быстро пересаживаюсь на его место и отворачиваюсь к окну, желая стать невидимкой: окружающие травят взглядами так, будто разом сочувствуют мне, насмехаются и презирают. Фу, бедняжка чумная! Отойдите от неё, а то подцепите заразу.

      Никого не слушай. Слушай только меня.

      Автобус подъезжает к Торговому, распахивает двери. Наружу выплывает