Снежинка для шейха. Украденная дочь. Роза Александрия

Вскакивает та и уходит, напоследок бросая мне небрежное «пока».

      Я остаюсь одна в комнате. Сказать, что мен страшно – ничего не сказать. Спустя несколько минут в комнату снова входит Фахира.

      – Ты. Смотреть.

      Встаю и послушно следую за женщиной. Меня приводят в маленькую комнату с белыми стенами и лавкой, покрытой грязной простыней.

      – Ложись. Смотреть! – командует она, а я качаю головой.

      – Не буду! Зачем это? Я не понимаю, что происходит?! – спрашиваю я, прижимая к себе рюкзак.

      – Смотреть тебя надо! – повторяет Фахира, совершенно не отреагировав на мои вопросы.

      – Не буду! – упираюсь я и та спокойно кивает.

      Она уходит из комнаты, а я выдыхаю.

      Что они хотят? Что нужно смотреть?

      Оглядываюсь в поисках окон, понимая, что нужно бежать. Вся эта история слишком плохо пахнет. Но маленькое окошко под самым потолком не дает никаких надежд на побег. А через дверь уйти совершенно не вариант.

      Но вдруг получится?

      Быстро направляюсь к выходу, но не успеваю. Дверь тут же распахивается на пороге показывается Фахира с тем самым мужчиной, который забрал наши паспорта.

      – Ты! – указывает он на меня пальцем. – Быстро лечь. Смотреть! Врач!

      По отдельным словам я наконец понимаю, что они от меня хотят. Осмотр врача?

      Киваю и медленно ложусь на лавку.

      Мужчина удовлетворенно кивает, но не покидает комнату. Фахира подходит ближе и указывает на мои штаны.

      – Это снять!

      – Да не буду я ничего снимать! – кричу я, вскакивая.

      Что это вообще такое? Для чего им смотреть меня там?

      – Муштак! – обращается к мужчине Фахира и тот зло кивает.

      Он подходит ко мне и больно хватает за руку.

      – Ты ляжешь или будет боль. Поняла?

      Я киваю, сглатывая слезы. Теперь я точно убеждена, что нас привезли для работы. Нас продали. Как скот. И работа у нас будет не такая, как мы думали.

      Холодея от страха, практически теряя сознание от происходящего, я опускаюсь на скамью и снимаю штаны.

      Фахира садится у моих ног и бесцеремонно стягивает с меня белье. Я оглядываюсь и вижу, что Муштак не уходит.

      Свожу колени, трясясь почти в истерике, но женщина резко их разводит.

      Ныряет рукой туда, где еще никто никогда не был и я чувствую как начинаю плакать.

      Большего унижения я никогда не испытывала.

      Экзекуция длиться недолго, но мне кажется, что я лежу на холодной лавке уже вечность.

      Фахира встает и вытирает руки той же простыней, на которой я лежу. Она поднимает взгляд на мужчину и кротко кивает.

      Муштак расплывается в неприятной улыбке и кивает мне.

      – Одеваться! Я быстро натягиваю на себя штаны и утирая слезы, падаю на колени перед ними.

      – Пожалуйста, отпустите меня! Я ни в чем не виновата! Я не хочу никуда идти! Я приехала, чтобы работать горничной! Я не проститутка!

      Я все плачу и плачу, объясняя, что они не за ту меня приняли, но все без толку.

      Мужчина хватает меня за руку и вздергивает