Крик чайки. Анастасия Сергеевна Вознесенская

от кофе. Девушка разочарованно покачала головой.

      Выдвинув круглый белый обеденный стол в центр, она одобрительно кивнула. Солнце всходило на востоке и в первую очередь освещало эту кухню. Так ей нравилось куда больше. Небольшой домик перестал напоминать неосвещённый чулан. В комнату Сельмы Александра не решилась войти без спроса, но девушка была уверена, что та ничего не меняла в ней, дабы не рассердить хозяйку дома.

      Стеклянная дверь отворилась и внутрь вошла Сельма. Окинув взором теперь их общую гостиную, она в ошеломлении опустилась за стол.

      – Кажется, так лучше, не правда ли, госпожа Сельма? – поинтересовалась Александра. – За завтраком, мы будем любоваться восходом солнца!

      – О, сладкая, – рассмеялась женщина, – хорошо, если ты будешь называть меня сестра Сельма. Это общепринятое обращение к старшим, ты не знала? – с улыбкой удивилась она и с большим удовольствием приняла из её рук стакан с чаем. – Но, конечно, не такого уровня, как, например, наша госпожа Эстер.

      Наутро Александра надела чёрную юбку, белую водолазку, белые кроссовки и поспешила на работу, искренне желая не опаздывать, хоть её пристанище и находилось в минуте ходьбы от особняка. В это самое время госпожа Эстер просматривала вчерашнюю запись с видеокамеры, размещённой в гостиной. То же самое она делала и около двадцати часов назад. Когда Александра рассматривала холл и картину, а госпожа Эстер отошла позвонить, она внимательно смотрела в монитор компьютера и слушала всё, о чём говорит та девчонка.

      «И что она себе возомнила? Бесцеремонная!» – рассуждала женщина, удивляясь, насколько та вольно себя ведёт и как свободно говорит обо всём, что вздумается.

      Остановившаяся прямо перед входом машина, привлекла внимание Александры. Девушка заметно напряглась, дожидаясь, кто же всё-таки из неё выйдет. Водитель обогнул автомобиль, чтобы открыть кому-то почтенному дверцу. Когда на ровный асфальт опустилась женская нога, она облегчённо вздохнула, не догадываясь о том, что начинается новое испытание.

      «Эй ты, что смотришь? Может, возьмёшь вещи?» – приказывающим тоном сказала девушка с длинными загорелыми ногами и тёмными волосами до плеч. В них была вплетена цветная прядь. Следом, из другой двери, вылезла пожилая женщина. Александра невольно сравнила её со своей бабушкой и на первый взгляд присвоила ей честные сто шестнадцать лет. Морщинистое лицо с подведёнными глазами и нарисованные карандашом бровями. Руки в перстнях и в старческих пятнах опирались на трость. На ногах красовались начищенные до блеска туфли на низеньком квадратном каблуке, а на шее висело ожерелье из жемчуга. «Где же овации, где праздник и фанфары?!» – как бы в шутку воскликнула она, но Александра заметила, как та скривила губы. Старушка мельком взглянула на незнакомое лицо и, взяв под руку девушку, с которой и приехала, поднималась в дом. Александра вспомнила слова Сельмы о маленькой капризной госпоже, однако никто не говорил о престарелой капризной госпоже. Подхватив чемодан, Александра вошла в дом следом и оставила его в прихожей.

      – Вот