Пропавший легион. Император для легиона. Гарри Тертлдав

над картой неизвестно откуда появился яркий свет. На этот раз Скавру пришлось напрячь все свои силы, чтобы не удрать отсюда. «Нет ничего удивительного в том, что Апсимар сохранил превосходное зрение, – подумал он, постукивая зубами от страха, – у жреца всегда была наготове лампа для чтения».

      После первой вспышки изумления еще больший страх пронизал трибуна до костей. Карта была очень подробной, даже с первого взгляда Марк видел, что она гораздо точнее тех, с которыми он встречался в Риме. Но земли и страны, обозначенные на ней, были ему совершенно незнакомы. Где же Италия? Как бы грубо ни была сделана карта, италийский «сапог» не мог исчезнуть совсем. Он не находил его, как не находил и других известных ему стран. Вглядываясь в странные очертания Империи Видессос и ее соседей, читая незнакомые названия – море Моряков, Северное море, Видессианское море, – он лишний раз понимал: то, чего он боялся с той минуты, как скрестил свой меч с мечом Виридовикса, произошло. Он подозревал истину еще при первом чародействе Апсимара. Это был чужой мир. Мир, из которого не было дороги назад.

      Прощание со жрецом было скомкано. Как только Марк оказался на улице, он немедленно направился к ближайшей таверне. Он просто нуждался сейчас в стакане вина, а еще лучше – в целой бутылке, чтобы немного успокоиться.

      Вино, похоже, оказало свое волшебное действие. Даже обладая колдовским могуществом, люди остаются людьми, сказал он сам себе. Зная все это, можно продолжать жить и даже преуспевать. Марк взял еще один стакан вина. Потом вспомнил о деле, от которого его отвлек Апсимар. Сможет ли он разыскать ту девушку со светлыми глазами? Трибун засмеялся. Интересно, какую роль играла любовь в борьбе между Фосом и Скотосом? В конце концов он решил, что это не имеет значения, и вышел из таверны.

      3

      Сильные метели, которые, казалось, хотели смести все с лица земли, прошли, и зима неожиданно уступила свои права весне. Точно так же, как и осенью, дороги Империи снова превратились в непроходимые болота. Марк, в нетерпении ожидавший известий из столицы, ворчал себе под нос, вопрошая, наделена ли рассудком нация, которая защищает копыта своих лошадей подковами и в то же время лишает себя возможности пользоваться ими в течение большей части года.

      Деревья начали покрываться зеленью, и тогда с ног до головы забрызганный грязью гонец доскакал наконец до Имброса с юга. Как предсказывал Нефон Комнос и как надеялся Марк, он привез в своем кожаном планшете для документов приказ римлянам отправляться в Город, в Видессос.

      Ворцез даже не скрывал своей радости, когда римляне покидали Имброс. Хотя они и вели себя более или менее пристойно – во всяком случае, для наемников, – город с их приходом все равно отбился от рук. В большинстве случаев римляне следовали указаниям гипастеоса, но он слишком привык к тому, чтобы подчинение было беспрекословным.

      К удивлению Марка, Скапти, сын Модольфа, пришел проститься с ним. Высокий халога сжал руку трибуна двумя ладонями по обычаю своей страны. Холодно глядя на римлянина, он произнес:

      – Я