Хаос как стратегия глобализма. Вардан Эрнестович Багдасарян

и являлся продуктом «холодной войны». Однако в настоящее время оруэлловский роман приобретает актуализацию и соответствующие коннотации 83.

      «Если бы каждый выходил из дома, когда ему заблагорассудится, то легко станут возникать преступления» – гласила древнекитайская легистская максима. Но со времен Цинь Ши Хуана минули уже тысячелетия 84. Да и китайская система контроля, показанная в том числе при антикоронавирусных акциях, годится далеко не для всех сообществ. Вызов сохраняется – в какой мере свободой можно пожертвовать во имя безопасности, или даже точнее – представлений о безопасности.

      Между тем, уже используется понятие «цифровой человек». Цифровой человек отличается от человека социального и представляет собой либеральный антропологических идеал. Во-первых, такой человек существует, прежде всего, в виртуальной реальности, тогда как реальные связи с социумом разрываются или минимизируются (по крайней мере создается иллюзия такого разрыва). Цифровая эмиграция оказывается реализацией либерального принципа автономности индивидуума. Во-вторых, такой человек самоконструируем, так как имеет цифровую природу. Он может себе сконструировать, как угодно, вне зависимости от императивов социума. Это и есть выражение либерального принципа абсолютной свободы (включая свободу от имени, от пола, даже свободу от «Я»).

      И вот, то тут, то там создаются площадки криэйторов, где обсуждается инновационное будущее. В реальности это и есть закамуфлированные центры либерализма. Они формируют сеть. Результатом из деятельности является создание устойчивых негативных ассоциаций, особенно в глазах молодежи, мира архаики, в котором государство, религия, традиция и т.п.

      ***

      Отказ от идеи свободы, отбрасывание ее ввиду того, что она использовалась либералами, было бы, таким образом, принципиальной ошибкой. Но ведь ошибкой, как было показано выше, было бы и построение общества, мира в целом с опорой на идеал свободы. Выстраиваемые таким образом общности либо хаотизируются и гибнуть, либо перерождаются в диктатуру свободных над несвободными.

      Выход из этой коллизии видится в разграничении того, что есть главное и подчиненное. Во всех перечисленных случаях свобода оказывается подчинена какому-то более высокому принципу: духовному развитию; суверенитету страны; равенству людей в их достоинстве; спасению души. Свобода была во всех этих случаях подчиненной ценностью для достижения ценностных целей более высокого порядка. Там же где свобода ставилась во главу угла, заявлялась в качестве высшей ценности происходили те самые извращения, которые связываются с реализацией идеологии либерализма.

      Уместно закончить главу словами апостола Павла «Где дух Господень, там свобода». Свобода начинается в соответствии с этими словами там, где есть ее духовное измерение. Поэтому она должна утверждаться ни как «свобода от», а как «свобода во имя», где она есть ни самоцель, а средство достижения высших духовных

83

Оруэлл Дж. «1984» и эссе разных лет / А.А. Файнгар, комментарии В. А. Чаликовой. М.: Прогресс, 1989. 384 с.

84

Сыма Цянь. Исторические записки (Ши цзи). Т. II. Перевод с китайского и комментарий Р.В. Вяткина и В.С. Таскина. М., 1975. 580 с.