Серебряный медведь. Владислав Русанов

не уступающий ни одному взрослому жителю деревни.

      – Медрен! Медрен и Тельбия!!! – самозабвенно выкрикивал юноша.

      «Молодо-зелено, – подумалось Ингальту. – И ландграфу Медрена, и королю Равальяну на тебя наплевать… Для них ты не важнее клепки в бочонке с пивом, пустившего корни желудя, дождевого червя. Растопчут и не заметят. А ты бежишь, кричишь, рвешь душу…»

      И тем не менее хромой бортник поднял рогатину над головой, взмахнул ею разок-другой. Крикнул:

      – Тельбия, вперед!

      – Вперед! – откликнулись справа и слева. – Тельбия! Медрен и Тельбия!!!

      – Бей, коли!

      – Смерть!!!

      – Тельбия!

      Сасандрийцы попытались выстроить ряд щитов. Несмотря на непрекращающийся град стрел, капитаны с лейтенантами упрямо сгоняли солдат в кучу. Суетились арбалетчики, пытаясь худо-бедно изготовиться к бою.

      Конники, повинуясь командам седобородого левши, сбились в клин, готовясь ударить по лучникам.

      «Молодцы… Ничего не скажешь… Настоящие воины. А вот солдаты подкачали. Новобранцы зеленые, что ли? Какие-то они очень уж неумелые. И дисциплинка хромает. Прямо как я. – Ингальт споткнулся и покатился по склону. – Только бы рогатину не выронить!»

      Кто-то перепрыгнул через него. Мелькнули грубо залатанная штанина и стоптанные подошвы опорок.

      Толстый ствол бука остановил бортника. В плече вспыхнула боль.

      Впереди уже лязгала сталь. Кричали умирающие. Звенели отрывистые команды офицеров-имперцев.

      Опираясь на рогатину, Ингальт встал на ноги. Схватка на дороге предстала перед ним, словно на ладони. Сасандрийцы не успели построиться в баталию, но ряд щитов все же выставили. Длинный, извилистый ряд, вытянувшийся на добрую сотню шагов. Сейчас его левое крыло быстрым шагом охватывало лезущих нахрапом крестьян, намереваясь окружить и вырезать их до единого. К чему, к чему, а к неповиновению «освобождаемых» народов, к бунтарям и мятежникам империя никогда не проявляла снисхождения. В этом была ее сила, помогавшая соединять под властью одного государства огромные территории, удерживать в узде множество народов, с успехом противостоять алчным и непримиримым соседям.

      Тельбийцы орали и размахивали жалким подобием оружия – косами, вилами, плотницкими топорами… Солдаты молча тыкали в накатывающуюся толпу пиками.

      «А не сбежать ли под шумок?» – дрогнуло сердце бывшего сасандрийского пехотинца.

      – Чего стоим? – Подбежавший латник толкнул его в спину. – А ну! Бегом! Медрен!!!

      Чтобы не свалиться, бортнику пришлось сделать три широких шага, после которых и останавливаться стало вроде как незачем: или свои зарубят, или враги наколют. И так, и так – смерть. Уж лучше попытаться продать жизнь подороже.

      На бегу он успел увидеть трепещущие флажки на пиках выскочивших из леса конных латников. Граненые наконечники нацелились в спины сасандрийцам. Блестели шлемы. Кони раздували багровые ноздри. Усатые, бородатые лица орали:

      – Вперед, Тельбия! Бей-коли! Медрен!!!

      А