Бесплодная земля / Waste Land. Дон Нигро

У Эзры большое сердце.

      ДЖОЙС. М, вероятно, довольно большие стопы. Если только он не снял их с мертвого бродяги. (Возвращает сапоги в коробку).

      ЭЛИОТ. Он всегда относился ко мне по-доброму. Постоянно поддерживал. И не из чувства долга.

      ДЖОЙС. По части писателей вкус у Эзры сверхъестественный. Насчет обуви – не очень. А такта у него никакого. Думаю, он немного безумен, немного дурак, и, скорее всего, гений. И он сделает что угодно для кого угодно, если посчитает это правильным. Даже если это принесет ему сложности и не пойдет во благо. И как вести себя с таким другом? Я действительно спрашиваю. У меня самого таланта по части дружбы нет. Я по природе эгоист. Говорю себе, что это ради искусства, но, наверное, был бы таким в любом случае. Это то, что мы делаем. Я. Эзра. Вы. Мы коллекционируем старую обувь, как эти сапоги. Обрывки старых стихотворений и пьес. Старую одежду. Лохмотья из магазина старья Йейтса. Мы собираем фрагменты халтурно состряпанной цивилизации и из этого хаоса, каким-то образом, делаем то, что можем сделать. Модернизм, я слышал, так называет это какой-то козел. Произносит, естественно, с пренебрежением. Думает, что это мусор. И, в каком-то смысле, так и есть. Мы все собираем мусор, выцарапываем из старых книг и потраченных зазря жизней. Все искусство, как и вся жизнь, создано из смерти. Сколько коров страдало и умерло ради того, чтобы я мог жить и писать «Улисса»? Ладно. Что будем заказывать? Как я понимаю, лобстеры здесь великолепные. Извините, что опоздал. Моя дочь очень расстроилась и я ее успокаивал[3]. Она удивительное эмоциональное существо. Прекрасная и очень умная. Но я боюсь за нее. Мир жесток к тем, кто чувствует. У нее нет моей защиты. У нее нет никакой защиты. Человек, который страдает. Человек, который творит. Необходимо держать их врозь, или сойдешь с ума. У вас есть дочь?

      ЭЛИОТ. Нет.

      ДЖОЙС. Это хорошо. Жена и дети – заложники судьбы.

      ЭЛИОТ. Жена у меня есть.

      ВИВЬЕН (опускает босые ноги в воображаемую воду, сидя на краю сцены). И поэт-лауреат из Сент-Луиса, у которого не было дочерей, одержим, как и Шекспир, брошенными дочерями, попавшими в кораблекрушение дочерями, дочерями потерянными и обретенными, и вроде бы путает свою безумную жену с дочерью миссис Портер, на которую, как ты узнаем в «Огненной проповеди», луна светит ярко, моющую ноги на берегу вздувшейся реки, в содовой.

      МИССИС ПОРТЕР (поет, из теней):

      Луна светит ярко на миссис Портер,

      На ее дочку и на миссис Портер…

      ВИВЬЕН. Тан Файфа, у него была жена, и она была совершенно безумна, безумна, как мартовский заяц, безумна, как мельничный бог.

      ДЖОЙС. Что мы любим больше всего, что приносит нам наивысшую радость на земле, причиняет также и невыносимое горе. Любовь – вот что уничтожает нас.

      ВИВЬЕН (надевает туфли). Но теперь я перепутала всю хронологию, потому что это будет позже, после войны, когда он поехал в Париж на встречу с Джойсом. Путешествие в Америку случилось во время войны, и немецкие субмарины, и Берти Рассел. Но, разумеется, именно здесь все времена и места сосуществуют,

3

Об отношениях Джеймса Джойса и его дочери – пьеса Дона «Безумная Лючия».