Два парсека. Сергей Малицкий

ответил инспектор. – Просто вернула мне мою вещь. Похвальная осторожность, он ведь ловится системами учета. Я, кстати, указывал в объяснительной, что, повинуясь внезапному порыву…

      – Помню-помню, – раздраженно оборвал инспектора следователь. – Признаться, я рассчитывал на ваш планшет, уже запустил программу пеленга… Ладно, подробности отправления я проверю по трекеру. Но, если что, будьте готовы, чтобы я его забрал.

      – Конечно, – согласился инспектор. – Только сканирую личные записи. Сентиментальным становлюсь к старости, есть тут кое-какие адреса, контакты…

      – Вам это ничего не пригодится! – оборвал его следователь. – Завтра ваши мучения прекратятся. Мы запускаем программу. С утра на центральную, две недели карантина и подготовки, а потом уже как решите. Есть какие-то мысли? Еще не определились?

      – Как-то странно, – оглянулся Вортекс, разглядывая маурский городок, которому отдал столько лет. – Почему ко мне применяется программа защиты свидетелей? Я же не участник всех этих событий!

      – Даже не начинайте, инспектор, – отчеканил холодным голосом следователь. – Вы были в самом их центре. Еще радуйтесь, что вас не наказывают за то, что вы сертифицировали модернизированный корабль и нештатный двигатель!

      – Кому повредила моя сертификация? – возмутился Вортекс. – И кого она обманула?

      – И этот разговор мы тоже повторять не будем, – прорычал голос. – До завтра.

      «Нет, – подумал бывший инспектор. – На Дею. Где-нибудь на берегу моря для меня место найдется. Буду торчать в воде, пока не привыкну снова к нормальной тяжести».

      Вортекс поежился, вечера на Мауре были прохладными и пошел вдоль росших вдоль улицы колючих швинов. Можно было бы дожить век и здесь, тем более, что ни родных, ни друзей у него на Дее уже не осталось, но следователь был безапелляционен. Да, большая часть клана Таро была уничтожена, но кое-кто еще не отказался от преступных намерений, и они будут выцарапывать даже крупицы информации о подробностях самой ужасной катастрофы за последние двадцать лет. А ведь последний очный разговор с этим служакой затянулся на целый час. И все же, его въедливость была достойна восхищения. Вот уж кто точно не сертифицировал бы «Ануэлу». Другой вопрос, сколько бы он продержался на этой должности? И все-таки, о чем они тогда говорили?

      – Что у меня можно выцарапать? – удивлялся Вортекс. – Чего я могу рассказать? Я же ничего не знаю!

      – Достаточно того, что вы видели, – покачал головой следователь, уставившись на подбородок Вортекса.

      – Но я же давал подписку! – возмутился инспектор.

      – Что им ваша подписка? – понизил голос следователь. – Думаете, пыточные комнаты были только у дона Таро? Успокойтесь, Вортекс. Долго вам прятаться не придется. Через полгода будет оформлены ваши похороны после смерти, скажем… от оторвавшегося тромба. Да, от этого теперь уже не умирают, но случаются исключения. Затем кремация и погребение. Или, что практичнее, развеивание.